"Алексей Ремизов. Мартын Задека (собрание произведений в жанре снов)" - читать интересную книгу автора

свет шлейфом лежал у ее ног.
"Завтра у вас елка", сказала она.
А я подумал: "какая насмешка, наша елка!"
"Да ты меня узнал?"
"В первый раз вижу".
"Я Коляда".
"Коляда!" обрадовался я.
"Ты сам не знаешь, о чем просишь".
И я вдруг вспомнил о тех отвратительных миндальных шкурках...
"Да они заводные", сказала она.
"Игрушки!"
И я попал куда-то в подворотню и сижу как рисуют: на пчельнике старик
сидит: заботы отошли - млелый мирный сон и греет солнце.

Двойник

В эту ночь я долго ворочался и не мог заснуть: то зяб, то мне казалось,
какие-то алжирские блохи прыгают по мне. И когда, наконец, после
мучительного предсонья - плыв образов из жизни - сон меня одолел, я очутился
в просторной комнате.
Я лежу навзничь на своей кровати и странно, в то же самое время вижу
себя на той же кровати, но как он не похож на меня.
И вот он поднялся и пошел узким коридором в другую комнату. Я слежу за
ним. Ну что у него общего со мной, какая решительность, не моя, и зоркость,
ничего от близорукого, и одет он по-своему, алый выцветший плащ из Фауста.
Он подошел к кровати, нагнулся над спящим закутанным с головой в одеяло и,
не будя, со злобой рванул из под него простыню и пальцами, как когтями
вонзаясь, теребил, вымещая свою неутоленную обиду.
Моя дикая душа пьянела. Я видел себя - я был готов в огонь и вниз
головой в пропасть.
Но тут сон меня вышиб. Брошенный лежал я и только прислушивался. В
комнате кроме книг и игрушек ничего, а кто-то квакал.

Татарин

Взбирался я на башню - лестница узкая, крутая. Говорили, что стоит
достичь верхней площадки и там будет облако и на этом воздушном каюке плыви
куда хочешь.
Я еще не знал, куда мне плыть, меня занимало облако, на котором я
усядусь путешествовать. И не задерживаясь, я подымался.
А вот и последние ступеньки и, наконец, площадка. Я вышел, смотрю - и
что же вы думаете, никакого облака, а торчит татарин-старьевщик и руки у
него такие длинные, до земли доходят и там вроде как траву выпалывают,
пальцы в безостановочном, кропотливом движении.
Я было назад. А уж он меня за шиворот. И я задрыгал ногами над его
головой? - расшитой шелками тюбитейкой.
"Коран читал?" спросил он.
"Не знаю". Я хотел сказать: "не дошел".
"А туда же лезет, индейный паразит, с чужого плеча рвань"!
И я без возражений шлепнулся на землю в теплый гусиный помет.