"Черный обелиск (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

выражение.
- Да, бой был нелегким, - говорит он и почему-то опять надевает шляпу.
- Лучше бы вы проиграли его, - отвечаю я.
- Что?
- Проиграли бы этот бой.
- Что? - сердито повторяет Генрих. Я легко вызываю его раздражение.
- Он жалеет, что ты продал крест, - поясняет Георг Кроль.
- Жалеет? Как прикажешь это понимать? Черт бы вас побрал! Мотаешься с
утра до ночи, продаешь блестяще, и тебя же в этой лавчонке еще встречают
упреками! Поездите-ка сами по деревням и попробуйте...
- Генрих, - кротко прерывает его Георг. - Мы же знаем, что ты из кожи
вон лезешь, но мы живем сейчас в такое время, когда продажи разоряют. В
стране уже давно инфляция. С тех пор как кончилась война. Но в этом году
инфляция усиливается и развивается, как скоротечная чахотка. Поэтому цифры
уже не имеют никакого значения.
- Это я и без тебя знаю. Я же не идиот. Ни один из нас не возражает.
Только идиоты утверждают, что они не идиоты. Противоречить им бесполезно.
Я знаю это на основании тех воскресений, которые провожу в лечебнице для
душевнобольных. Генрих вытаскивает из кармана записную книжку.
- При покупке памятник с крестом обошелся нам в пятьдесят тысяч. А
продали мы его за три четверти миллиона - кажется, прибыль неплохая.
Он снова барахтается в мелководье тупых сарказмом. Генрих считает, что
должен воспользоваться случаем и поддеть меня - ведь я когда-то был
школьным учителем. Вскоре после войны я в течение девяти месяцев учил
ребят в глухой степной деревне, пока не бежал оттуда, преследуемый по
пятам воющим псом зимнего одиночества.
- Еще выгоднее было бы, если бы вы вместо нашего великолепного креста
продали вон тот чертов обелиск, который торчит перед окном, - говорю я. -
Судя по рассказам, ваш покойный папаша шестьдесят лет назад, при основании
фирмы, приобрел его еще дешевле - за какие-нибудь пятьдесят марок.
- Обелиск? Какое отношение обелиск имеет к нашему делу? Обелиск
продать нельзя, это понятно каждому младенцу.
- Именно поэтому его было бы и не жаль, - настаиваю я. - А крест жаль.
Нам придется за большие деньги выкупить его обратно.
Генрих Кроль отрывисто сопит. В его толстом носу сидят полипы, и нос
легко распухает.
- Может быть, вы вздумаете уверять меня, что сейчас можно выкупить
такой крест за три четверти миллиона?
- Это мы скоро узнаем, - замечает Георг Кроль. - Завтра приезжает
Ризенфельд. Нам придется делать новый заказ Оденвэльдскому гранитному
заводу; на складе у нас осталось мало гранитных памятников.
- Ну, у нас есть еще обелиск, - коварно вставляю я.
- Почему же вы тогда сами не продаете? - задыхаясь от возмущения,
спрашивает Генрих. - Значит, Ризенфельд приезжает завтра утром? Тогда и я
останусь дома и сам с ним переговорю! Посмотрим, каковы цены!
Мы с Георгом обмениваемся взглядами. Мы отлично понимаем, что нельзя
допускать встречи Ризенфельда с Генрихом, даже если придется напоить
Генриха пьяным или подмешать касторки в его воскресную кружку пива. Этот
честный, но допотопный делец нестерпимо надоел бы Ризенфельду своими
воспоминаниями о войне и рассказами о добром старом времени, когда марка