"Три товарища (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

лампочками приборов на контрольном щитке, возникло чувство товарищества, какое
быстро устанавливается в практических делах, и, когда через полчаса я снова
сел за руль и повез ее домой, мы чувствовали такую близость, будто рассказали
друг другу историю всей своей жизни.

x x x

Недалеко от Николайштрассе я опять остановил машину. Над нами сверкали
красные огни кинорекламы. Асфальт мостовой переливался матовыми отблесками,
как выцветшая пурпурная ткань. Около тротуара блестело большое черное пятно -
у кого-то пролилось масло.
- Так, - сказал я, - теперь мы имеем полное право опрокинуть по рюмочке.
Где бы нам это сделать? Патриция Хольман задумалась на минутку.
- Давайте поедем опять в этот милый бар с парусными корабликами, -
предложила она.
Меня мгновенно охватило сильнейшее беспокойство. Я мог дать голову на
отсечение, что там сейчас сидит последний романтик. Я заранее представлял себе
его лицо.
- Ах, - сказал я поспешно, - что там особенного? Есть много более приятных
мест...
- Не знаю... Мне там очень понравилось.
- Правда? - спросил я изумленно. - Вам понравилось там? - Да, - ответила
она смеясь. - И даже очень...
"Вот так раз! - подумал я, - а я-то ругал себя за это!" Я еще раз попытался
отговорить ее:
- Но, по-моему, сейчас там битком набито.
- Можно подъехать и посмотреть.
- Да, это можно.
Я обдумывал, как мне быть.
Когда мы приехали, я торопливо вышел из машины:
- Побегу посмотреть. Сейчас же вернусь.
В баре не было ни одного знакомого, кроме Валентина.
- Скажи-ка, Готтфрид уже был здесь?
Валентин кивнул:
- Он ушел с Отто. Полчаса назад.
- Жаль, - сказал я с явным облегчением. - Мне очень хотелось их повидать.
Я пошел обратно к машине.
- Рискнем, - заявил я. - К счастью, туг сегодня не так уж страшно.
Всё же из предосторожности я поставил кадилляк за углом, в самом темном
месте.
Мы не посидели и десяти минут, как у стойки появилась соломенная шевелюра
Ленца. "Проклятье, - подумал я, - дождался! Лучше бы это произошло через
несколько недель".
Казалось, что Готтфрид намерен тут же уйти. Я уже считал себя спасенным, но
вдруг заметил, что Валентин показывает ему на меня. Поделом мне - в наказанье
за вранье. Липо Готтфрида, когда он увидел нас, могло бы послужить
великолепным образцом мимики для наблюдательного киноактера. Глаза его
выпучились, как желтки яичницы-глазуньи, и я боялся, что у него отвалится
нижняя челюсть. Жаль, что в баре не было режиссера. Бьюсь об заклад, он
немедленно предложил бы Ленцу ангажемент. Его можно было бы, например,