"Три товарища (обложка книги) " - читать интересную книгу автора

Девушка быстро оглядела стол. Ее губы дрогнули в улыбке. Она весело
взглянула на меня:
- Боюсь, что все кафе одинаковы.
Я покачал головой:
- Те, которые пусты, лучше. А здесь просто чертово заведение, в нем
начинаешь чувствовать себя неполноценным человеком. Уж лучше какой-нибудь бар.
- Бар? Разве бывают бары, открытые средь бела дня?
- Я знаю один, - ответил я. - И там вполне спокойно. Если вы не
возражаете...
- Ну что ж, для разнообразия...
Я посмотрел на нее. В это мгновенье я не мог понять, что она имеет в виду.
Я не имею ничего против иронии, если она не направлена против меня. Но совесть
у меня была нечиста.
- Итак, пойдем, - сказала она.
Я подозвал кельнера, - Три большие рюмки коньяку! - заорал этот чертов
филин таким голосом, словно предъявлял счет посетителю, уже находившемуся в
могиле. - Три марки тридцать.
Девушка обернулась:
- Три рюмки коньяку за три минуты? Довольно резвый темп.
- Две я выпил еще вчера.
- Какой лжец! - прошипела атлетическая особа мне вслед. Она слишком долго
молчала.
Я повернулся и поклонился:
- Счастливого рождества, сударыня! - и быстро ушел.
- У вас была ссора? - спросила девушка на улице.
- Ничего особенного. Просто я произвожу неблагоприятное впечатление на
солидных дам.
- Я тоже, - ответила она.
Я поглядел на нее. Она казалась мне существом из другого мира. Я совершенно
не мог себе представить, кто она такая и как она живет.

x x x

В баре я почувствовал твердую почву под ногами. Когда мы вошли, бармен
Фред стоял за стойкой и протирал большие рюмки для коньяка. Он поздоровался со
мною так, словно видел впервые и словно это не он третьего дня тащил меня
домой. У него была отличная школа и огромный опыт.
В зале было пусто. Только за одним столиком сидел, как обычно, Валентин
Гаузер. Его я знал еще со времен войны; мы были в одной роте. Однажды он под
ураганным огнем принес мне на передовую письмо; он думал, что оно от моей
матери. Он знал, что я очень жду письма, так как матери должны были делать
операцию. Но он ошибся. Это была рекламная листовка о подшлемниках из
крапивной ткани. На обратном пути его ранило в ногу.
Вскоре после войны Валентин получил наследство. С тех пор он его
пропивал... Он утверждал, что обязан торжественно отмечать свое счастье - то,
что он уцелел на войне. И его не смущало, что с тех пор прошло уже несколько
лет. Он заявлял, что такое счастье невозможно переоценить: сколько ни
празднуй, всё мало. Он был одним из тех, кто необычайно остро помнил войну.
Всё мы уже многое забыли, а он помнил каждый день и каждый час.
Я заметил, что он уже много выпил. Он сидел в углу, погруженный в себя, от