"Александр Рекемчук. Я пишу теперь совершенно иначе" - читать интересную книгу автора

в семинар к Вере Казимировне Кетлинской. И, как выяснилось, я ей понравился,
и моя проза ей понравилась, и она начала мне помогать. Уже большая моя
книга, с повестями, "Время летних отпусков" вышла в 1959 году Ленинграде.
Редактором была Вера Кетлинская, а рецензию писала Вера Панова. Но до этого
мою повесть "Время летних отпусков" напечатал журнал "Знамя", Вадим
Кожевников. Они же меня выдвинули на Ленинскую премию с этой первой
повестью. Знаете, как получилось? Моя повесть вообще наделала шуму, она
небольшая, в ней шесть авторских листов. Критики о ней писали очень много. И
среди тех, кто меня заметил и очень, так сказать, энергично поддержал,
человек не знакомый мне совершенно, был Аджубей. Он был тогда главным
редактором "Известий". "Известия" тогда написали обо мне восторженную
статью. И Аджубей стал говорить Никите: "Прочти, прочти "Время летних
отпусков"!" Вот почему меня и выдвинули на Ленинскую премию. Я приехал в
очередной раз в Москву, мне Вадим Кожевников говорит: "Слушайте, старик, у
вас есть будущее! Вашу повесть затребовали в Пицунду!" А я не понял сначала
даже: "Ну и что, - говорю, - в Пицунду?" Он говорит: "Вы понимаете, кто ее
будет читать?" Хрущев не прочел. Но оттого, что это затребовали меня двинули
не куда-нибудь, а на Ленинскую премию! В "Роман-газете" "Время летних
отпусков" вышло. Пошли сразу переводы за рубежом. Меня пригласили на
"Мосфильм". Пырьев Иван Александрович. И предложил экранизацию. Да, фильм
был снят. Это был первый мой фильм, и не последний. Короче говоря, эта схема
начала работать. Я стал известным человеком, известным писателем... Я уже
ушел с работы собкора... Я только писал. Я уже столько стал зарабатывать,
что работа собкоровская была не нужна. Когда писатели успешные, понимаете, -
кино, там, и все такое, при общей скудости, скромности жизни населения,
богатых людей тогда не было, - то мы сразу становились богатыми.
- О систематичности работы я спрашиваю почему? Я с Юрием Марковичем
говорил, и он в присущей ему эмоционально-шутливой манере восклицал:
"Старик, я сажусь с десяти утра до четырех пишу свое. Потом перекуриваю,
начинаю читать других". Таким образом, то есть, каждый божий день работал
Нагибин, так и я работаю. Стол письменный у вас был, вам никто не мешал?
- Тогда "других" у меня еще не было. Стол письменный имелся, и,
естественно, машинка, и мне никто не мешал писать. Это еще Ухта. Я не рвался
вообще оттуда уезжать. Жил я там, в Ухте, на улице Мира. И я написал
следующую повесть, под названием "Молодо-зелено". Отвез ее в Москву. Ее тоже
напечатало "Знамя". И тоже взял "Мосфильм". Картину "Время летних отпусков"
уже сделали. Начали снимать "Молодо-зелено" с Олегом Табаковым в главной
роли. А в этот момент Никита Сергеевич был в Гагре в отпуске. К нему приехал
Кваме Нкрума, президент Ганы. И разговаривать им было не о чем, общих тем
было маловато. Никита ему предложил посмотреть кино. Тот согласился. Хрущеву
дали список новых фильмов. И он, памятуя, что Алексей Аджубей прожужжал ему
все уши насчет "Времени летних отпусков", выбрал именно этот фильм, и они
сели в зале смотреть. Через полчаса Никита ушел сам и увел его, потому что
он думал, что там будут пляжи, бабы, пальмы, в общем, все, что нужно для
чернокожего президента. А показали зэков, Север, нефтепромыслы, замученных,
задрыганных людей. Он возмутился конечно, и не хотел, чтобы товарищ Кваме
Нкрума это смотрел. Но Хрущев не только ушел, он позвонил Фурцевой и устроил
ей страшную выволочку. Фурцева позвонила на "Мосфильм", спросила: "Там есть
еще что-нибудь Рекемчука". Радостно ответили: "Есть! Снимаем
"Молодо-зелено". Фурцева говорит: "Закрыть!" И закрыли. Пошли ругательные