"Александр Рекемчук. Молодо-зелено" - читать интересную книгу авторасвойство: поднимаясь вверх по крутизне, ты можешь не опасаться, что сползешь
обратно. Не сползешь. А вот почему. Когда ты едешь по склону вниз, снег как бы гладит шерсть, он как бы нежно приглаживает мех, которым оклеены твои лыжи, и лыжи скользят по снегу еще быстрее, еще легче. Но когда ты поднимаешься по крутизне, и тебя тянет назад твоя собственная тяжесть, и лыжи твои норовят соскользнуть обратно - тут вся шерсть, которой оклеены лыжи, встает дыбом, ершится каждой шерстинкой, цепляется за снег, упрямится, пружинит. А этих упрямых шерстинок - бесчисленное множество. Если все они дружно взъерошатся - никакая крутизна им не страшна, никакая тяжесть. Они удержат тебя на месте, не дадут сползти вниз. На этих надежных и верных лыжах не съедешь вспять, не скатишься в яму. На них можешь смело идти вперед. ГЛАВА ВТОРАЯ Это уж точно известно: если ты дожидаешься на дороге попутной машины, и ждать тебе совсем невтерпеж, и ноги твои коченеют от стужи - то это уж такой закон, что все машины пойдут в обратную сторону. Одна за другой будут идти машины. Но не в ту сторону, которая тебе нужна, - в обратную. А ты стоишь на дороге. И ноги твои коченеют. И щеки становятся какими-то посторонними, будто они не твои щеки, а чужие. Будто они казенные. Но хоть они и чужие, хоть и казенные, а все равно жалко. Вот и драишь их рукавицей, трешь с ожесточением, пока они не вспыхнут жарким огнем, пока они снова не станут твоими собственными, личными щеками. бы непутевый комарик, позабыв, что нынче зима, что нынче не комариная пора, вылетел до срока на белый свет и вот - мается на холоду, обижается, скулит комарик... Но это не комарик. За ближним витком дороги - вон там, где уколол небо голый штык лиственницы, - взыграли басы. Ревут басы. Вся тайга окрест дрожит от этого рева. Уж не вылез ли из берлоги - поразмять косточки - косолапый хозяин тайги?.. Да, это именно он, косолапый хозяин. Он вырвался из-за поворота, надвинулся, налетел, смял. И промчался мимо - остромордый никелированный медведь на зеленом капоте "ЯАЗа". Машина промчалась. Как водится, в обратную сторону. А ты, коченея, по-прежнему стоишь на дороге. Шдешь. Николай Бабушкин отлично понимал, почему все машины идут сейчас в ту сторону. Поутру, загрузившись в Джегоре, они уходили в дальний рейс - до Курьи. По весне там начнут обустройство нового газопромысла. И нужно заранее, по зимнику, забросить туда трубы, цемент, кирпич. Полный годовой запас. Ведь в иное время года машинам в Курью не пробиться. И если там до следующей зимы не хватит кирпича, его придется забрасывать по воздуху. Конечно, Аэрофлот с удовольствием возьмется за это дело. Ему, Аэрофлоту, хоть что возить, лишь бы деньги платили. Лишь бы ему платили деньги согласно существующих расценок: цена кирпичу пятак да рубль перевоз. Николай собственными глазами видел, как слякотной осенью, когда на Порогах начинали строительство, там садились двухмоторные самолеты. Открывался люк в серебристом обтекаемом фюзеляже, и оттуда с грохотом |
|
|