"Александр Евсеевич Рекемчук. Товарищ Ганс (Повесть) " - читать интересную книгу автора

И папа у него - частник. И водить всегда ему. А между тем наш Марик
Уманский был хорошим и добрым малым. Просто такое у него было в жизни
счастье.
Не ропща, он уткнулся лицом в стену, заслонил ладонями все свои четыре
глаза и начал считать:- Раз, два, три, четыре... Мы бросились врассыпную,
кто куда. Кто куда, а я в одно прекрасное, давно облюбованное мною для
пряток место. В угольный подвал.
По уговору, ставшему на нашем дворе законом, прятаться по подъездам не
разрешалось. Подъездов было много. И в каждом подъезде шесть этажей. Если
все начнут прятаться по подъездам и за ними придется лазать по этажам, то
это уже будет не игра, а черт знает что. Поэтому прятаться в подъездах было
у нас строжайше запрещено.
А на угольный подвал запрет не распространялся. В подвал вела глухая,
без стекол дверь. За дверью - несколько ступенек вниз и черная угольная
яма. Вот на этих ступеньках я обычно и отсиживался, пока меня искали.
Туда я заскочил и на сей раз. Но оказалось, что в подвале я не один. В
этом темном подвале околачивался еще некто: лет пяти, замотанный башлыком
от поясницы до самых глаз, мальчишка или девчонка, не разберешь. Вероятно,
с нашего двора, из нашего дома, но я его не знал в лицо, да и лица-то не
было видно за башлыком - одни глаза; я не знал, как его зовут, и даже не
знал, мальчишка это или девчонка. Мы с такой малолетней публикой не
водились.
Но я тотчас догадался, что этот некто лет пяти, в башлыке - мальчишка.
Потому что в тот момент, когда я туда нагрянул, этот малолетний
товарищ, от горшка два вершка, занимался серьезным делом. Солидно сопя, он
рисовал на стене куском угля. На стене был изображен танк.
И я догадался, что мальчишка. Была бы девчонка, она уж, будьте
уверены, нарисовала бы какую-нибудь растопыру в косицах и бантах, с
ридикюлем, на высоких каблуках.
А тут был танк. С башней, пушкой, гусеницами.
На танке свастика. Фашистский танк.
- Ты зачем стену пачкаешь? - грозным шепотом спросил я.
Некто насупился, спрятал уголь за спину, но ничего не ответил:
испугался, наверное.
За дверью раздался топот, кто-то вихрем пронесся мимо, и уже издалека
послышался торжествующий вопль Марика: "Палочка-стукалочка, Гошка!.."
- А почему танк фашистский?
Некто смутился окончательно, опустил глаза, покраснел и стал
переминаться с валенка на валенок.
- Ну? Зачем на нем фашистский знак?
- Я не умею... звезду рисовать,- виновато, едва слышно признался он.
Видали такого? Ему целых пять лет - и не умеет рисовать звезду. А вот
фашистский знак умеет. Правда, рисовать звезду, конечно, труднее. Не то что
свастику: тощий крест с паучьими лапками набекрень - тьфу!.. Но ведь нужно
все-таки соображать, что рисуешь. И уж если рисуешь танк, то танк должен
быть нашим, советским танком, а не наоборот.
- Эх ты!..
Я стер варежкой свастику, отобрал у него уголек и быстро, пятью
четкими штрихами, не прерывая линии, изобразил звезду.
- Понял? Ну-ка...- Я отдал уголек малышу.