"Виктор О`Рейли. Забавы Палача [B]" - читать интересную книгу автора

- почему ты пошел служить во Французский Иностранный Легион, а не в
Швейцарскую гвардию в Ватикане? Платят там лучше, форма красивее, и
стрелять в тебя никто не станет - хотя в Риме всякое возможно.
- Во-первых, я не швейцарец, - сказал Гюнтер, - а во-вторых, не давал
обета безбрачия.
- Ты меня удивляешь, - сказал Килмара. - При чем тут обет безбрачия?
- Сейчас объясню, - ответил Гюнтер. - Чтобы тебя взяли в Швейцарскую
гвардию, ты должен быть швейцарцем не старше тридцати лет, пройти военную
подготовку в Швейцарии, быть католиком, иметь хорошее здоровье и рост не
меньше метра семидесяти четырех - а вдобавок воздерживаться от связей с
женщинами и обладать безупречным характером.
- Теперь мне понятно, почему ты здесь, - сказал Килмара.
Пьер Данель слишком поздно сообразил, что вечерние сумерки - не самое
подходящее время для прогулок по лесу. Несмотря на то, что этот чертов дуб
следовало уничтожить как можно скорее, с визитом к нему вполне можно было
бы потерпеть до утра.
Он проклинал фон Дракера за то, что немец выстроил свой причудливый замок
в этом глухом уголке на западе Ирландии. Ничего не скажешь, прекрасное
местечко для тех, кто любит переменчивый и зловещий ландшафт, а уж погода!
В таком климате и валькирии бы перемерли. Когда ирландец говорит, что
нынче славное погожее утро, это значит, что сегодня можно выйти на улицу
без акваланга, не боясь, что ты тут же утонешь в низвергающихся с неба
потоках.
А если забыть о погоде - хотя в Ирландии это практически невозможно, - то
остаются еще сами ирландцы, странный народ, который говорит по-английски
не так, как положено, а своего языка и вовсе не признает. Ирландский
английский - это совсем не то, что английский английский. Директор вечно
натыкался на какие-то нюансы, тонкости, оттенки смысла, которых не
понимал, и чуть ли не все они, похоже, влекли за собой очередной
финансовый ущерб.
Размышления о финансовых проблемах напомнили ему об алиментах, которые он
обязан был выплачивать, и о теще в Эльзасе. В конце концов, если подумать,
Ирландия была не так уж и плоха.
- Тебе никогда не хочется вернуться к жизни простого наемника, Гюнтер? -
спросил Килмара. Он решил побаловаться трубочкой. Час был подходящий,
настроение тоже.
- Не сказал бы, что в Легионе я вел жизнь простого наемника, - ответил
Гюнтер. - Платили там ужасно.
- Я имел в виду не Легион, - сказал Килмара. - Я говорю о том небольшом
промежутке сразу после.
- А, - сказал Гюнтер, - да что об этом толковать.
- Я просто спросил, не скучаешь ли ты по тем временам.
- Я повзрослел, полковник, - сказал Гюнтер. - Раньше я воевал только за
деньги. Теперь у меня другие идеалы. Я воюю за деньги и демократию.
Килмара был поглощен чисткой трубки и прочими подготовительными
операциями. Курение трубок - занятие не для торопыг. Когда все было
готово, он спросил:
- А что ты понимаешь под демократией?
- Свободу делать деньги, - с улыбкой ответил Гюнтер.
- Идеализм - это замечательно, - сухо сказал Килмара. - Пирс гордился бы