"Майн Рид. Затерянные в океане (роман)" - читать интересную книгу автора

-- Ох, Бен, я так голоден!.. Я бы что угодно сейчас съел!
-- Знаю, малыш, анаю. Мне тоже до смерти есть хочется.
-- Тебе-то, должно быть, еще больше моего, Бен. Ведь из двух твоих
сухарей ты больше половины отдал мне. Ах, зачем я только взял! Теперь ты,
наверно, ужасно мучишься от голода.
-- Верно, Вильм, страх как хочется есть. А съел ли я сухаря кусочком
больше или меньше, от этого дело не меняется. Все равно придется нам...
-- Что "придется нам", Бен? -- спросил юнга, заметив, какая тень легла
на лицо его друга: таким мрачным и печальным он никогда еще его не видел.
Матрос промолчал. Он ничего не сумел выдумать, а сказать правду не
захотел, жалея мальчика, и, отвернувшись, так ничего и не ответил.
-- Я знаю, что ты хотел сказать, Бен. Ты думаешь, что нам придется
умереть.
-- Что ты, что ты, Вильм! Еще есть надежда. Кто знает, как еще дело
обернется. Может, мы на нашу молитву получим ответ? Вот что, малыш: давай-ка
снова ее всю прочитаем. На этот раз я больше смогу тебе помочь. Когда-то и я
ее знал, а послушав, как ты читал, многое вспомнил. Начинай.
Вильям, укрывшись в тени паруса, стал на колени и опять произнес
молитву. Матрос, тоже на коленях, своим огрубевшим голосом повторял за ним
каждое слово.
Когда они кончили, Бен поднялся и долго-долго смотрел на океан.
Молитва облегчила бесхитросчную душу матроса, и на минуту его лицо
осветилось надеждой... но только на минуту. Ничего утешительного глазам его
не представилось. По-прежнему кругом простирался все тот же беспредельный,
синий океан, а над ними все то же беспредельное синее небо.
Ненадолго согревшая душу надежда сразу же сменилась полным отчаянием, и
матрос снова улегся ничком позади паруса. И опять оба друга молча лежали
рядом. Но ни тот, ни другой не спали. Они словно оцепенели, сраженные
полнейшей безнадежностью.

Глава V. ВЕРА -- НАДЕЖДА

Как долго матрос и юнга пролежали в этом полубесчувственном состоянии,
они не заметили. Во всяком случае, оно длилось, должно быть, не больше
нескольких минут, потому что в таких обстоятельствах ум человека не в силах
долго оставаться бездейственным.
Из этого состояния их неожиданно вывела не мысль, возникшая в сознании,
а скорее чисто внешнее, зрительное впечатление.
Они лежали на спине с открытыми глазами, устремленными в небо. На нем
не было ни облачка, которое сколько-нибудь разнообразило бы его однотонную,
бескрайнюю синеву.
И вдруг эта однообразная синева вся расцветилась, запестрела множеством
каких-то живых существ, которые, сверкая и искрясь, словно серебряные
стрелы, пронеслись мимо них над плотом. В ярком солнечном свете мелькнули
они изголуба-белыми пятнами, и в этих светлых ярких созданиях, которых по
полету можно было принять за птиц, матрос узнал обитателей океанских глубин.
-- Косяк летучей рыбы,-- вяло заметил он, даже не приподнявшись.
И вдруг, увидев, как эти рыбы низко, чуть не задевая за парус,
продолжают летать над плотом, матрос вскочил на ноги и крикнул:
-- А что, если нам сбить одну из них?! Где гандшпуг?