"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

снискала бы ей со стороны мсье де Сегирана прочную привязанность и
неизменное уважение, а разве это не было предпочтительнее неверных упоений
любви, ибо мадмуазель д'Амбинье, хотя ничего не знала об этом чувстве и
никогда его не испытывала, остерегалась его в силу какой-то тайной боязни,
объясняемой тем, что она ощущала в себе своего рода врожденную страстность,
которая, проснись она, могла бы получить над нею власть, чью необузданность
она предугадывала.
Потому-то брак представлялся ей полезной преградой для этих неистовых
порывов, которые зовут любовью и начала которых заложены в нашей душе и в
нашем теле. Насчет первых мадам де Сегиран была довольно спокойна и
полагалась на свой разум, чтобы предохранить себя от увлечений, которые
могли бы ее заманить. В отношении же вторых она была не так уверена, хотя
самой их грубости и вещественности казалось ей достаточными для того, чтобы
сделать их неопасными. Вместе с тем, мадам де Сегиран знала, хотя бы из
книг, что с ними надлежит считаться, что в том чем мы являемся, они занимают
больше места, нежели мы обычно думаем. Опять-таки и в этом смысле брак, по
ее мнению, представлял защиту против того, что в нашей плоти есть темного,
тайного и как бы дикого, раз первобытный инстинкт побуждает нас
покорствовать наслаждениям, которых она требует и на которые наши чувства
соглашаются, даже если разум их осуждает. В самом деле, разве не уделяет
брак своей доли тому, что в нас имеется вещественного, указывая ему цель, а
именно размножение, и давая ему исход, в котором он обретает удовлетворение?
Будучи такого мнения, мадам де Сегиран склонно подчинилась супружеским
желаниям мсье де Сегирана. Она признавала их законность и покорно на них
отвечала. Она не выказывала при этом ни строптивости, ни усердия, и хоть и
не находила особого удовольствия, но не проникалась и отвращением. Когда
мсье де Сегиран намеревался использовать по отношению к ней свои права мужа,
она шла им навстречу всей молодой и свежей красотой своего тела, к каковой
мсье де Сегиран был весьма чувствителен, о чем свидетельствовала частота его
призывов. Впрочем, она отнюдь не гордилась этим и не черпала в том никакого
тщеславного удовлетворения, равно как в ней никогда не возникало желания
испытать силу своих чар на ком-либо ином, кроме мсье де Сегирана. Да она и
не понимала, как можно придавать такое значение и уделять столько внимания
делам любви, и удивлялась тому, как много места они занимают в жизни
стольких людей. То, что она мало-помалу узнала, несмотря на свое уединение,
о всевозможных интригах, которым предавались эксские дамы и их поклонники,
преисполнило ее изумления. Ей казалось непостижимым, что главная жизненная
забота может состоять в том, чтобы лежать в постели именно с тем, а не с
другим. Мадам де Сегиран иногда делилась своими недоумениями с мсье де
Сегираном, когда тот, возвратясь из Экса от своей матери, передавал ей
рассказы о последних выходках какой-нибудь мадам де Листома или мадам де
Брегансон. Тогда мсье де Сегиран разражался смехом и взирал на свою жену со
смесью гордости и удовлетворения. Он явно обладал в ее лице более чем
безупречной супругой, чья неколебимая добродетель ограждала его от известных
злоключений, к которым мужчины весьма чувствительны, и утешался мыслью о
столь прочно для него обеспеченных спокойствии и счастье. И иной раз у него
являлось желание воспользоваться ими незамедлительно, тем более что любовные
повести, рассказанные им мадам де Сегиран, не могли до некоторой степени не
распалить его своими образами. И вот однажды, вернувшись из Экса, откуда он
привез сообщенное ему повествование о некоторых занятных проделках мсье де