"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

свободы и восторги сладострастия. Под какой же зловещей звездой родились эти
люди, чтобы дойти до такого ужасного положения? Разве все мы не носим в себе
одни и те же инстинкты и одни и те же склонности, и не по прихоти ли
какого-то неведомого влияния, то благотворного, то вредоносного, мы даем им
либо честное, либо преступное применение, ведущее нас к вершинам или к
бездне? Какие таинственные случайности возносят нас к первым или свергают во
вторую? Почему этот каторжник, что гребет на своей банке, с заткнутым ртом,
обливаясь потом и питаясь черными бобами, не кавалер де Моморон, который,
откормленный вкусными блюдами, укрытый под тентом, горделиво чванится на
ахтер-кастеле своей галеры? Кто это так распорядился? И почему он, мсье де
Ла Пэжоди, не мсье де Сегиран, нежничающий в глубине своей кареты с приятной
Мадленой д'Амбинье? Почему мсье де Сегиран не мсье де Ла Пэжоди, один
сидящий в своем экипаже и предающийся довольно унылым, хоть и философическим
размышлениям о произволе, властвующем над человеческими судьбами и
направляющем наши чувства и наши страсти сообразно с такими видами и по
таким путям, которые нам почти совершенно чужды?
Мсье де Ла Пэжоди не имел обыкновения задерживаться на меланхолических
раздумиях. По природе своей он был подвижен и легок, переменчив в мыслях и
быстро отвлекался от тех, что проносились в его уме. А потому вид футляра с
флейтой, сброшенного с сиденья толчком, сразу вывел его из задумчивости.
Он бережно поднял кожаный чехол и вынул инструмент. Осторожно и умело
он поднес дульце к губам; его щеки надулись воздухом, пальцы легли на
отверстия, и из благозвучной трубки раздался живой и пляшущий напев,
наполнивший всю внутренность кареты своей радостной мелодией, меж тем как
лошади бодро бежали по мощеной дороге, нагоняя время, упущенное при заминке
с тележками и при встрече с каторжанами его величества.

IV

Приезд новой мадам де Сегиран вызвал, как нетрудно себе представить,
большое любопытство среди эксских дам. Необычность женитьбы мсье де Сегирана
развязала языки. Каждый высказывал свое мнение. Одни видели в этом
доказательство крайнего безрассудства, другие усматривали признак
исключительной мудрости. Можно ли при выборе жены погрешить чрезмерной
осторожностью, взвешивая всякого рода обстоятельства, от которых зависят
прочность и приятность брачного союза? С другой стороны, не приводит ли
самая тщательная предусмотрительность нередко к последствиям настолько
противоположным своей цели, что бывает проще всего положиться на случай, в
особенности когда случай принимается, как это сделал мсье де Сегиран, за
выражение высшей воли, которой мы должны доверять и подчиняться? Это
различие взглядов создало в Эксе две партии, которые, хоть им и не удавалось
убедить друг друга, спорили, тем не менее, без конца, объединяясь, впрочем,
в общем желании узнать, какова же, в конце концов, эта супруга, которую мсье
де Сегиран унаследовал по странному завещанию маркизы де Бериси, приняв ее
руку так, как если бы сам Господь надел им обручальные кольца. А потому все
были весьма разочарованы, когда узнали, что молодожены, пробыв несколько
часов в сегирановском доме, у старой мадам де Сегиран, снова уехали, даже не
распрягая лошадей, и отправились в Кармейран, где они решили замкнуться в
уединении, оправдываемом их свежим трауром и их законным желанием
безраздельно принадлежать друг другу, вдали от надоедливых посетителей и