"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

это печать благочестия и ума, лежавшая на всем, что она
говорила. В ней чувствовалась та уверенность мысли, которую
дает религия, когда вера утверждается на разуме. Все это
нравилось мне бесконечно, и я старался отвечать ей как мог. Она
была, видимо, довольна моими ответами, и разговор продолжался
некоторое время в таком согласии, что я решил тотчас же перейти
к предмету, о котором мне вдруг захотелось поскорее узнать
мнение мадмуазель д'Амбинье. Итак, испросив ее разрешения, я
повел речь о завещании мадам де Бериси и о взаимном
обязательстве, которое оно на нас обоих налагало.
И по этому вопросу я имел приятную неожиданность точно так
же оказаться в полном единении взглядов с мадмуазель д'Амбинье.
Она уже успела подумать о брачном условии, заключающемся в этом
завещании, и была вполне готова побеседовать об этом со мной.
На основании своих размышлений мадмуазель д'Амбинье склонна
была рассматривать самую необычность этого завещания не как
какую-нибудь странную причуду завещательницы, но как подлинное
выражение вышней воли. Предписывая мадмуазель д'Амбинье и мне
сочетаться браком, маркиза де Бериси следовала тайному внушению
Бога. Это он направлял ее разум и руку. Так, во всяком случае,
полагала мадмуазель д'Амбинье и сочла бы преступным противиться
видам божьего промысла относительно нас. Когда он столь
непосредственно вмешивается в наши дела, то у него есть в
отношении нас намерения, которым мы должны быть покорными. А
потому мадмуазель д'Амбинье решила не чинить им никаких препон.
По мере того как мадмуазель д'Амбинье говорила, я
восторгался все более и более и изумлялся до остолбенения
чудесному согласию и поразительному совпадению чувств,
обнаруживающихся между нами. Каким это чудом диковинное
завещание мадам де Бериси представлялось нам в одинаковом
свете? Таким образом, наш союз будет основан на полном и святом
единодушии, и как ему, заключенному в столь исключительных
условиях, не снискать благословения божьего? И Бог, пожелав его
столь необычайным и тесным, не преминет сделать его счастливым
и плодотворным. При этой мысли я чувствовал себя преисполненным
великой радости, которую разделяла, я был в этом уверен, и моя
дорогая Маргарита, но в то же время я был так смущен, что после
нескольких слов благодарности попросил у мадмуазель д'Амбинье
разрешения удалиться и отложить назавтра продолжение беседы, из
которой я выносил столь прекрасное обещание счастья.
Только уходя и прощаясь с мадмуазель д'Амбинье, я в первый
раз ясно увидел ее лицо и всю фигуру, озаренную канделябром,
который держал в руке лакей, явившийся проводить меня в мою
комнату. Огонь свеч озарял ее всю, и я Вам опишу ее образ, как
он остался у меня в глазах. Мадмуазель д'Амбинье скорее
высокого, нежели маленького роста, и все ее тело превосходно
сложено, хотя, по ее молодости, оно еще и не достигло полноты
своих форм, но время завершит, в свой час, дело природы, и
тогда не будет ничего более законченного в своем совершенстве,
чем будущая мадам де Сегиран. Ее лицо уже являет тому