"Анри де Ренье. Грешница " - читать интересную книгу автора

лицо старой мадам де Сегиран походило на старинную живопись, пострадавшую от
времени, в то время как неутомимый мсье де Ла Пэжоди, развалившись в кресле
и не унывая ни перед чем, продолжал перебирать четки своих любовных историй,
осушая большие стаканы воды с лимонным соком и обмахиваясь веером.
В такой же мере, как жаркой погоде, мсье де Сегиран приписывал
воспаленным речам мсье де Ла Пэжоди резвые шалости своего воображения и
позывы своих чувств. За то время, что он жил в Эксе, он ни о чем другом не
слышал, как только о любви. Любовь, любовные интриги, хитрости и забавы были
предметом всех бесед. Только и было речи, что об альковных проделках, о
поцелуях, объятиях, о данных и нарушенных обещаниях, о связях и размолвках,
о нежностях и коварствах, и неумолимый мсье де Ла Пэжоди вел изо дня в день
эту любовную хронику, поясняя ее с чертовским воодушевлением и разбирая в
самых скользких ее подробностях, нередко с бесстыдной откровенностью. А из
этих рассказов возникало множество соблазнительных образов, заводивших
вокруг бедного мсье де Сегирана свой лихорадочный хоровод и отплясывавших у
него в голове сумасшедшие сарабанды. Нельзя было вдыхать безнаказанно такой
нечистый воздух без того, чтобы его незримый яд не проник вам в жилы, и не
этим ли тлетворным миазмам мсье де Сегиран был обязан плотскими парами, в
которых его мыслям рисовались непристойные фигуры, толпившиеся там помимо
его воли и чью сладострастную пагубу он ясно сознавал?
Эти размышления, неоднократно повторенные, побудили, наконец, мсье де
Сегирана, в один прекрасный день заявить матери, что он уезжает к себе в
Кармейран. Старая мадам де Сегиран сперва было воспротивилась такому решению
и не хотела отпускать сына. Она принялась жаловаться, что он оставляет ее
одну, забывая при этом, что она лишь редкие минуты виделась с ним наедине,
ибо у нее почти во всякое время дня собиралось многолюдное общество, либо
для игры, либо для беседы. К тому же он очень неудачно выбрал время для
отъезда. Как он может так ее обречь одиноким материнским тревогам? Разве он
не знает, что от кавалера де Моморона нет вестей? Разве не ходит слух, что
"Отважная", галера его брата, потеряв своего мателота, отстала от эскадры и
опасаются, не потопил ли ее какой-нибудь варварийский пират? Быть может, в
эту самую минуту Моморон на дне моря со всей своей шиурмой; если только в
плену у неверных он не сидит, в свою очередь, на веслах, под флагом
Полумесяца, и его не хлещут по спине теми же бычьими жилами, которыми
аргузины и комиты так щедро потчевали его каторжан. И потом, что скажут
Эскандо, когда узнают, что Моморон погубил вместе с собой молодого и
блестящего Паламеда? Подымется отчаянный крик, и мсье де Сегирану следовало
бы быть тут, чтобы на него ответить. Наконец, разве теперь время ее
покидать, тем более что у него опять приличный вид, он, по-видимому, уже
переболел своим вдовством и следовало бы серьезно заняться подыскиванием
новой мадам де Сегиран, которая помогла бы ему продлить древнюю честь их
рода? Как ни горячилась старая мадам де Сегиран, призывая на подмогу своего
маленького Ла Пэжоди, мсье де Сегиран не пожелал отказаться от своего
намерения, и его пришлось отпустить, тем более что пришли успокоительные
вести относительно судьбы кавалера де Моморона, благополучно настигшего свою
эскадру. Когда это сделалось известно, мсье де Сегиран не стал более медлить
с отъездом. В одно прекрасное утро за ним явилась карета, доставившая было
его в Экс, и напрасно атланты у подъезда делали вид, будто хотят удержать
своими могучими руками упрямого путешественника, который, усевшись на
подушки, облегченно вздохнул, когда завертелись колеса. Так как день был