"Джин Рис. Антуанетта " - читать интересную книгу автора

по ступенькам на еще одну неухоженную лужайку. У спуска росло апельсиновое
дерево. Я вернулся назад к себе в комнату и выглянул из окна. Я увидел
глинистую дорогу, местами раскисшую и в лужах, вдоль которой тянулись две
линии деревьев. За дорогой в зелени виднелись различные постройки. Одна из
них явно была кухней. У нее не было трубы, и дым валил из окна. Я сел на
узкую, мягкую кровать и стал прислушиваться. В доме ни звука. Такое
впечатление, словно я тут совершенно один. Только слышно было, как журчит
речка. Над столом висели грубо сколоченные книжные полки. Я стал
разглядывать книги: поэмы Байрона, романы Вальтера Скотта, потом "Признания
курильщика опиума", еще какие-то потрепанные коричневые томики. На последней
полке стоял фолиант, на корешке которого мне удалось прочитать: "Жизнь и
творчество..." Все остальное было съедено временем.

"Дорогой отец.
Мы приехали сюда, проведя несколько неуютных дней на Ямайке. Это
маленькое поместье на Наветренных островах - часть фамильного достояния, и
Антуанетта очень любит его. Ей хотелось попасть сюда как можно скорее. Все
идет хорошо - в полном соответствии с твоими планами и пожеланиями. Я имел
дело с Ричардом Мейсоном. Как тебе, наверное, известно, его отец скончался
вскоре после того, как я отправился в Вест-Индию. Ричард очень гостеприимный
и дружелюбный человек. По-моему, он весьма ко мне привязался и всецело мне
доверяет. Места вокруг очень красивые, но после болезни я еще не в состоянии
полностью оценить все это великолепие. Через несколько дней я напишу еще".

Перечитав письмо, я добавил постскриптум:

"Мне кажется, я слишком долго держал тебя в неведении относительно моих
дел, потому что сообщение о моей женитьбе - это, конечно, слишком мало. Но
когда я прибыл в Спэниш-Таун, приступ лихорадки уложил меня в постель на две
недели. Ничего серьезного, но я чувствовал себя довольно скверно. Я
остановился у Фрейзеров - это друзья Мейсонов. Мистер Фрейзер - судья в
отставке, и он усиленно потчевал меня историями о судебных делах. В таких
обстоятельствах я не мог думать и писать достаточно связно. В этом
прохладном и отдаленном уголке, который называется Гранбуа - что-то вроде
"Большой лес", я чувствую себя заметно лучше и надеюсь, что мое следующее
письмо будет более обстоятельным и содержательным".

Прохладный, отдаленный уголок. Интересно, как они отсюда посылают
письма? Я сложил исписанный мною листок и сунул его в ящик письменного
стола.
Что же касается моих сумбурных впечатлений, то они так и не будут
занесены на бумагу. В моем сознании есть пустоты, которые вряд ли можно
заполнить.
Все вокруг было очень странным и очень ярким, но для меня это не
значило ровным счетом ничего. В том числе и она, девушка, на которой я
должен был жениться. Когда мы наконец встретились, я поклонился, улыбнулся,
поцеловал ей руку, станцевал с ней. Я играл роль, которую должен был
сыграть. Она не имела ко мне никакого отношения. Все мои поступки были
тщательно продуманы заранее, и иногда я задавался вопросом: а вдруг это
заметно со стороны? Я прислушивался к своему собственному голосу и