"Джон Рид. Восставшая Мексика " - читать интересную книгу автора

накладывая на рану прежнюю повязку. - Только разум придает человеку
храбрость, а, сеньор?
Когда крестьянин пришел в себя, я спросил его:
- Вы солдат?
Раненый улыбнулся мягкой, виноватой улыбкой и сказал:
- Нет, сеньор. Я всего только pacifico... Я живу в Канотильо, и дом мой
всегда к вашим услугам...
Спустя некоторое время - изрядное время - мы сели ужинать. Среди моих
сотрапезников был лейтенант-полковник Пабло Сеанес - бесхитростный веселый
молодой человек лет двадцати шести, носивший в теле пять пуль, заработанных
за три года войны. Он уснащал свою речь крепкими солдатскими словечками, но
произносил их довольно невнятно - одна из пуль засела у него в челюсти, а
язык был разрублен сабельным ударом. О нем говорили, что он демон в бою и
жестокий мститель (muj matador) после боя. При первом взятии Торреона Пабло
и еще два офицера, майор Фиерро и капитан Борунда, собственноручно
расстреляли из револьверов восемьдесят безоружных пленных и продолжали это
занятие до тех пор, пока не устали спускать курок.
- Oiga,* - обратился ко мне Пабло. - Вы по знаете, где в Соединенных
Штатах самый лучший институт по изучению гипнотизма? Как только кончится эта
проклятая война, я буду учиться на гипнотизера.
______________
* Послушайте (исп.)

Тут он повернулся к лейтенанту Воррега и начал делать гипнотические
пассы. Лейтенант, прозванный в насмешку "Сиеррский лев" за необыкновенную
склонность к хвастовству, судорожно схватился за револьвер.
- Не желаю иметь дело с дьяволом! - взвизгнул он, и все кругом
оглушительно захохотали.
Сидел за столом и капитан Фернандо, седой великан в узких брюках,
участвовавший в двадцати двух сражениях. Мой ломаный испанский язык приводил
его в неистовый восторг, и при каждом моем слове он разражался таким
хохотом, что дрожали степы. Он никогда не выезжал из штата Дуранго и
утверждал, что Мексику от Соединенных Штатов отделяет огромное море, и что
вся остальная земля залита водой. Рядом с ним сидел Лонгипос Терека, чье
круглое доброе лицо то и дело расплывалось в улыбке, открывавшей гнилые
зубы, и чье простодушие и храбрость славились по всей армии. Ему исполнился
двадцать один год, и он уже был в чине капитана. Он рассказал мне, что
накануне ночью его собственные солдаты пытались убить его... Дальше сидел
Патричио, лучший объездчик диких лошадей во всем штате, а рядом с ним -
Фиденчио, чистокровный индеец, семи футов росту, который всегда сражался
стоя. И наконец, Рафаэль Саларсо, горбатый карлик, которого Урбина всегда
возил с собой для забавы, словно какой-нибудь средневековый итальянский
герцог.
Когда мы обожгли свои глотки последними каплями enchilada и выловили
последний боб с помощью последней лепешки - вилки и ложки здесь
неизвестны, - каждый офицер пополоскал рот и выплюнул воду на пол. Выйдя
после ужина во двор, я увидел генерала. Слегка пошатываясь, он появился из
дверей своей комнаты. В руке у него был револьвер. Постояв минуту в луче
света, падавшем из другой двери, он вдруг вошел в нее и захлопнул за собой.
Я уже лежал в постели, когда пришел доктор. На другой кровати лежал