"Владимир Рецептер. Ностальгия по Японии (Гастрольный роман) " - читать интересную книгу автора

мусоропровод, их следует заворачивать в бумагу, выносить из гостиницы и
складывать в урны, чем дальше, тем лучше... Теперь... В номерах дают кимоно
и тапочки; не увозите их с собой, как это сделал один наш известный
артист... И самое главное, товарищи, в магазинах разбегаются глаза. Не
переходите из отдела в отдел с неоплаченными товарами и сохраняйте все чеки
до выхода на улицу... Ну вот, как будто все... Ах, да!.. Чуть не забыла!..
Владислава Игнатьевича Стржельчика и Владимира Эммануиловича Рецептера после
собрания просил заехать в отдел культуры обкома (или горкома?..) товарищ
Барабанщиков...
"Вот тебе, бабушка, и юрьев день!" - подумал я, и во мне шевельнулось
тоскливое подозрение, что после визита к товарищу Барабанщикову мои
консервные банки могут не достичь японской урны. Стржельчик тоже недоумевал.
- Ничего особенного, - успокоила нас на ходу Анта Антоновна, - не
волнуйтесь, это по поводу какого-то комитета, езжайте смело.
Однако я стал лихорадочно вычислять, о каком именно комитете может
зайти речь у товарища Барабанщикова и при чем тут я и Слава.
Когда мы сели в машину Стржельчика и выехали с театрального двора, я
сказал:
- Слава, у меня такое предчувствие, что нас хотят повысить в звании до
членов антисионистского комитета.
Он пристально взглянул на меня и нервно спросил:
- Ты думаешь?
Я сказал:
- Ну, а какой там еще может быть комитет?.. Не безопасности же?..
Некоторое время мы ехали молча. Потом я спросил:
- Слава, клянусь, я никому тебя не выдам, ты - еврей?..
Стржельчик скрипнул тормозами и сказал:
- Я - поляк... Это тот комитет, в котором Райкин?
- И Быстрицкая... Но если ты не еврей, чего они хотят от тебя?..
Стржельчик ехал на красный свет и молчал.
В задачу изобретенного в Москве комитета входила пропагандистская
борьба с международным сионизмом и происками израильской военщины. Его
президиум, который не раз показывали по телевидению, выглядел довольно
картинно, и в устраиваемых комитетом спектаклях принимали участие многие
еврейские орденоносцы и знаменитости. Таинственно было одно: при чем здесь
Стржельчик?..
На Суворовском проспекте я высказал еще одну догадку:
- Знаешь, по-моему, они надеются на тебя как на молодого члена партии.
Недавно первый секретарь обкома товарищ Романов лично вовлек наконец
Стржельчика в партию коммунистов, дав ему свою высокую рекомендацию.
Я берег свою беспартийность, неуклюже хитря и уклоняясь от прямых
предложений, как девственница.
- Это - хулиганство! - убежденно сказал Стржельчик, когда мы вышли из
машины, и, крепко хлопнув дверцей, добавил: - Хрен им!
Теперь мы были готовы к встрече на высоком уровне.
На нашу удачу, товарищ Барабанщиков, имя и отчество которого я по
дороге учил наизусть, но с тех пор безнадежно забыл, совершил тактическую
промашку, решив обсудить вопрос не с каждым в отдельности, а открыто и
вместе: чего там! все свои!.. А вместе нам было все-таки полегче: нас двое,
а он - один.