"Жан Рэ. Смерть Людоеда " - читать интересную книгу автора

полагаю, многие фольклористы согласятся со мной, что в основе всех страшных
сказок о Людоеде лежит чудовищная личность Жиля де Рэ, этого кровавого
убийцы детей...
Петрус Снепп зевнул, но подремать не решился, зная, что громко храпит
во сне. Он принялся отбивать пальцами детскую считалочку:

Мальчик-с-пальчик бестолковый
Покупать пошел корову,
Но купил себе теленка
И в придачу - поросенка.

- Жиль де Рэ принес в жертву дьяволу около трехсот детишек в своих
замках Тиффож и Машкуль! Но его не удовлетворяло просто убийство, он любил
сначала обласкать детей, а потом наслаждался, глядя, как они умирают в
ужасных муках.

Пальцы у Петруса Снеппа устали, и он сменил ритм:
Этого зарезали, этого прихлопнули,
Этого зажарили и с аппетитом слопали.
Мама Людоедина Кроху пожалела,
Потому что маленьких мальчиков не ела.

- Кто осмелится утверждать, что Жиль де Рэ не был чудовищем и любителем
человечины? Где останки его жертв? И не появлялись ли они на его столе в
жареном или вареном виде?
- Это не доказано! - крикнул человек с бородкой.
- Может быть... Но не будем удаляться от темы. Жиль де Рэ и есть то
чудовище из плоти и крови, которое породило призрак Людоеда.
Интерес к докладу Фенестранжа падал, ибо докладчик оставил фольклор в
стороне и пустился в исторические дебри. Он сыпал именами и датами: Жанна
д'Арк, 1412, 1415, 1431, Карл VII, герцог Жан де Бретань, Прелати, Жан де
Малетруа...
Тюиль дрожал; он любил тепло и яркий свет и ненавидел холод и тьму.
Джеймс Петридж впал в благодушное самосозерцание и смотрел прямо перед
собой. У Буманна урчало в животе, ибо завтрак не утолил его тевтонского
голода. К тому же его ноздри стал щекотать приятный аромат кухни: где-то в
глубинах королевского дворца жарили лук!
Петрус Снепп мучился, пытаясь вспомнить, на кого из знакомых походил
Фенестранж с его кукольным розовым личиком, серебристыми волосами и
светло-голубыми глазками-пуговками.
Ах, вот оно что! На картине Лобришона было изображено красивое
кругленькое личико девочки. Она прижимала к щеке куклу с такими же круглыми
светлыми глазками, как у месье Фенестранжа. Петрус подумал, что чудовище
обязательно съест ее первой. Только эта кукла походила на докладчика и никто
больше.
Запах кухни становился все явственней; видимо жарились свиные котлеты.
Не только герр Буманн, но и другие фольклористы учуяли аппетитный запах, ибо
их взгляды устремились к полуоткрытой двери, через которую он проникал в
зал.
Фенестранж вернулся к своей теме.