"Феликс Разумовский. Поганое семя ("Умытые кровью" #1)" - читать интересную книгу автора

почему, крепко обнял казака и вытащил не ахти какие карманные часы: - Вот,
возьми на память.
Сунул их уряднику в заскорузлую ладонь и, не оглядываясь, попылил по
проселку. Все его чувства притупились, оставалось лишь ощущение голода и
усталости.
Версты через две он вошел в небольшое, когда-то нарядное сельцо, без
труда отыскал просторный, крытый черепицей дом, где расположился штаб полка,
и толкнул резную дверь. Внутри было беспокойно. Несмотря на ранний час,
сновали вестовые, зудели полевые телефоны, писари пачкали чернилами бумагу.
- Их высокоблагородие еще не спускались. - Дежурный фельдфебель
козырнул и ткнул корявым пальцем в потолок. - Верно, еще отдыхают. Если
угодно, штабс-капитан Бодров уже присутствуют...
- Срочная депеша, пакет. - Граевский прервал его на полуслове и,
нахмурившись, ступил на скрипучую лестницу. - Передать их высокоблагородию
лично в руки.
Он взбежал по истертым ступенькам, проскочил мимо сонного часового и,
рванув дверь, сразу ощутил благоухание скворчащей, жаренной из трех яиц на
сале глазуньи. Еще на столе стояли плошки с творогом, маслом и густой
деревенской сметаной - их высокоблагородие изволило завтракать.
- Что вам угодно, поручик? - Подполковник с раздражением глянул на
Граевского и батистовым платочком вытер жир с подбородка. - Почему без
доклада? Кто вы такой, черт побери?
Конечно, сколько рот в полку, всех обер-офицеров1 в лицо не запомнишь.
Даже тех, кого посылаешь на верную смерть. Да, собственно, зачем в лицо-то
заглядывать. В штабе дивизии придумали военную хитрость и приказали выделить
по полуроте из полка. Вот он и выделил. Первую полуроту первой роты первого
батальона. Да еще командира этой роты, чтобы возглавить сводный отряд. А
запоминать чьи-то там лица совсем не обязательно.
- Так, значит, почему без доклада? - Помимо усталости и голода поручик
вдруг почувствовал неудержимую ярость, в душе словно плотину
прорвало. - Докладываю. - Ощутив упоительную вседозволенность бешенства, он
подскочил к начальнику штаба и по всей науке - притопнув от плеча - угостил
их высокоблагородие крепким, мосластым кулаком. Как раз в жирногубый, мерзко
скривившийся рот. Что-что, а уж расквасить морду Граевский умел.

Глава третья


I

Гимназистов было двое, в грязных шинелях шершаво-серого сукна и
выцветших фуражках с нарочно примятым по бокам верхом. Один напоминал
дубовый шифоньер, другой - поставленную на попа двуспальную кровать, сразу
видно - второгодники, надолго застрявшие в выпускном классе. Они наскакивали
петухами, словно крыльями ветряных мельниц, размахивали ручищами, впрочем,
без особого успеха - Граевский был крепкий орешек. Держался с достоинством.
У шкафообразного нападающего уже не хватало двух зубов, кроватеподобный
прихрамывал, но в целом ситуация была безрадостной. Зима, дело к вечеру, и
Румянцевский сквер, куда Граевский заскочил выкурить подальше от начальства
"чеченку" - толстую папиросу из коробки с изображением бородатого абрека.