"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу автора

зовут Дорна. Я тоже офицер. По званию что-то вроде вашего подполковника. Ты,
кстати, книжечку-то прочитал? Впечатлило?
Волнующе белела грудь, эффектно выделялись бедра, жемчужно, рыбьей
чешуей блестели в педикюре ногти. Трусы у Бурова, да и он сам держались на
последнем дыхании. Однако как ни кипели гормоны, как ни стучал кувалдой
основной инстинкт в серое вещество гипоталамуса, он все же головы не терял,
а потому с усмешечкой спросил:
- Вашему подполковнику? Хм? А кто ж тогда наши? А книгу прочитал, это
действительно источник знаний.
- Наши - это те, кто не делит людей на своих и чужих. Человечество
едино. - Дорна перестала улыбаться, с плеском убрала ногу и, перевернувшись
в вертикаль солдатиком, стала придвигаться к Бродову. - Если мы это не
поймем, то так и будем грызть друг другу глотки.
- Нет, ты не русалка, ты философ, - сделал вывод Бродов, тяжело
вздохнул и тоже встал солдатиком, правда, бочком, чтобы дама невзначай не
напоролась. - Не знаешь случаем, а что это за ребятки мне насекомых сунули в
постель? Где бы их найти? - негромко так сказал, почти шепотом, но
получилось страшно.
- Не заморачивайся, расслабься, - успокоила его Дорна, тряхнула головой
и сделала еще гребок навстречу. - Клопы - это так, мелочь, перестраховка,
выстрел наугад. А вот как только те ребятки удостоверятся, что ты это
действительно ты, они постараются тебя убить. Так что долго беседовать нам
пока нельзя, я единственное связующее звено. Давай поговорим завтра. Ты ведь
едешь в Карнакский храм?
Нет, блин, она не философ - страшный человек, телепат.
- Угу, еду, - сознался Бродов, очень по-мужски вздохнул и повернулся
еще больше боком, потому как расстояние все сокращалось. - Скажи, ведь это
ты меня зовешь во сне? Куда? Покайся, женщина, я все прощу.
Он уже явственно чувствовал, как пахнет от нее - морем, солью, травами,
ухоженной кожей. Это был тот самый запах женщины, от которого мужчины сходят
с ума.
- Вот об этом-то мы завтра и поговорим. - Дорна показала белые, словно
сахарные, зубы и сделала еще гребок навстречу, приблизившись почти
вплотную. - Там, у священного бассейна, есть задрипанная кафешка. Напротив
нее, левее водоема, находится гипостильный зал в развалинах. Там я и буду
ждать тебя, у самой дальней от кафешки колонны. Сообразил? Бери с собой все
самое необходимое, сюда ты уже больше не вернешься. Обратной дороги нет.
Она приблизилась к Бродову вплотную, твердо заглянула в глаза и вдруг
порывисто, без всякого перехода, крепко обняла его за шею. Помедлила,
прильнула в поцелуе, погладила вздыбленную плоть.
- Мы еще будем вместе, потерпи.
Резко, с каким-то стоном, отстранилась, сверкнула ягодицами и, не
прощаясь, поплыла кролем. Причем поплыла-то не к берегу - в сторону моря.
Ну, блин, и впрямь женщина-загадка. Наговорила всего, что голова пухнет,
растравила душу и воображение и свинтила в направлении фарватера, оставив в
бледном виде, с мыслями и с эрекцией. А потом еще небось и во сне заявляться
будет, давить на психику своим певучим голосом. "Значит, говоришь,
потерпеть", - усмехнулся Бродов, тронул губы языком и, почувствовав, что
весь дрожит, энергичным брассом пошел к берегу. Буйное воображение
неизвестно почему рисовало ему картины в стиле Босха: вот из зловещих