"Феликс Разумовский. Зона бессмертного режима" - читать интересную книгу автора

явление. И ведь наслышаны же были о подобных чудесах, но чтобы вот так,
играючи, с обидной легкостью... жопами на снег... М-да... Что же это такое
было? Тайчи? Модифицированное айкидо? С элементами ниндзюцу? Надо будет
спросить.
Бродов, ухмыляясь, хранил молчание, на контакт не шел, бился с
закоченевшим, надумавшим забастовать замком. Айкидо так айкидо.
Модифицированное так модифицированное.
О Свалидоре он не рассказывал никому - ни товарищам по училищу, ни
коллегам-сослуживцам, ни высокому начальству. Это был его заветный, трепетно
хранимый секрет, сокровенная тайна, упоительная, не предназначенная для
посторонних сказка. Мир, где нет уставов и развитого социализма, а воины
бескорыстны и подобны богам. Мир, где не имеют значения ни добро, ни зло, а
важна лишь уравновешивающая их справедливость.
Замок тем временем капитулировал, вяло разомкнул объятья, и дверь под
скрип железа подалась. Внутри барака было так себе, сумрачно и неуютно, зато
стараниями все того же Звонова имелись дровишки и харчи. В количествах, как
Бродов и обещал, изрядных, отменно радующих взор.
"Ого!" - восхитились ребятки, забыли про модифицированное айкидо и
мощно вдарили по хозяйству. Принялись щепать лучину, набивать снегом
чайники, возиться с макаронами, перловкой, тушенкой и сгущенкой. В бараке
забурлила жизнь, сделалось теплее, запахло варевом. Действительно, какая
может быть война на голодный-то желудок? Только Бродов дожидаться
кульминации не стал, начал собираться.
- Может, все же попьешь чаю? - посмотрел на него Кныш. - На дорожку-то
горяченького, а?
- Ох, командир, ты только глянь, какой кулеш там хлопцы варят. - Небаба
подмигнул, пошевелил ноздрями. - И куда ты от него?
- А то ты, Семен, не знаешь, - хмыкнул Наговицын, тяжело вздохнул и
фальшиво пропел: - Родительский дом, начало начал, ты в жизни моей надежный
причал...
Они прекрасно знали, что Бродов, как обычно, в конце семинара поедет к
родителям - благо недалеко, километров двадцать пять отсюда. А он так и
сделал: помахал всем ручкой, сел на своего "огненного кота" и отчалил,
только снег столбом. Сказано же в песне: родительский дом - начало начал.

***

Солнце плыло по небу в разноцветном нимбе, воздух искрился, мороз,
похоже, крепчал. Однако на душе у Бродова было тепло - он ехал на родину.
Ели махали ему опушенными лапами, белки семафорили метлами хвостов, огненный
"котяра" тянул как зверь, яростно урчал и пожирал пространство. Эх, хорошо!
А вокруг проносились, исчезали за кормой еще с детства знакомые места.
Красивейшие, благодатные, еще не тронутые цивилизацией. Матушка-кормилица
тайга - завораживающая, могучая, первозданная. Ох, много чего видела она...
Не по этим ли звериным тропкам пробирались из Маньчжурии хунхузы, доставляя
страждущим сибирякам нецелованных красавиц китаянок?..* Не здесь ли
пробегали горбачи**, кайлившие на рудниках злато и серебро? Заработанные
деньги они прятали в одежду, а утаенные самородки вживляли в тело - в бедра,
в ягодицы, в икры ног... Раньше в деревнях тут, в хозяйственной пристройке,
устраивали оконце с широким подоконником, куда на ночь ставили крынку с