"Феликс Разумовский. Смилодон в России (Смилодон - 2) " - читать интересную книгу автора

теперь? Уж всяко не под Бернаром, не под маркизом и не под шевалье. И, надо
думать, не под рыжей сиротой. Ну да, как же, сиротой! Дражайшей половиной
князюшки Раймондо. Хитрой, продажной, паскудной и лживой. Настоящей
бестией, пробы ставить негде. Наградившей самого Итальянского дьявола
ветвистыми оленьими рогами...
Наконец карета сбавила ход и встала у массивного особняка в семь
осей18 по мрачному фасаду.
- Пойдемте, сударь, нас ждут.
Не дожидаясь, пока слуга откроет дверцу, Сен-Жермен вылез на воздух,
глубоко втянул ночную свежесть и быстро и легко поднялся на крыльцо.
Постоял мгновение, успокаивая дыхание, и отрывисто негромко постучал.
Тростью, троекратно, на особый манер. Сейчас же, словно и не ночью вовсе
было дело, послышались шаги, лязгнули тяжелые засовы, и дверь со скрипом
подалась, щелью, на длину цепочки.
- Бу-бу-бу, - что-то тихо произнес Сен-Жермен и неторопливо, с
ухмылочкой, встал в полосу света. - Бу-бу.
И дверь мгновенно открылась. Чернокожий слуга, и на слугу-то
непохожий, при сабле, звероподобный, с поклонами отпрянул в сторону, на
изменившемся лице его застыло непритворное почтение. Массивный, с одинокой
свечкой шандал в его руке едва заметно дрожал.
- К хозяину веди, - велел уже по-французски граф и, быстро повернув
лицо к Бурову, кардинально изменил интонацию: - Прошу вас, сударь, здесь вы
в полной безопасности.
Ладно, вошли, встали, прищурились на свечу. Арап опять поклонился,
задраил на все запоры дверь и повел гостей к мраморной лестнице. Что-то он
показался Бурову подозрительно знакомым. Где же это он его раньше видел?
Неужели? Да нет, не может быть...
Вокруг было сумрачно и неуютно, будто в катакомбах Парижа. Все
великолепие зала - плафоны потолка, скульптуры, вазоны, светильники из
горного хрусталя, - все терялось в полутьме, казалось нереальным и
призрачным. Воздух был ощутимо затхл, отдавал пылью и благовониями, из
камина, выложенного изразцами, тянуло холодом и сыростью погоста. Да,
веселенькое это было место - время здесь словно остановилось и загнило.
Однако Буров в своей жизни видывал кое-что и похуже. Невозмутимо, ничему не
удивляясь, он прохромал по мраморным ступеням, с трудом протащился сквозь
анфиладу комнат и, оказавшись наконец в угловой коморке, вдруг даже замер
от изумления. Господи, ну и ну, вот это ночь сюрпризов! Вначале Сен-Жермен,
теперь вот... Калиостро. Ну да, конечно, это он, каким его изображают на
перстнях и шкатулках19. Большая голова с волнистыми волосами, зачесанными
назад. Блестящие черные глаза с расширившимися зрачками. Напористая речь,
энергичные манеры, ловкие телодвижения. Китайский халат, турецкие туфли.
Чем-то Калиостро напоминал льва, сытого, на отдыхе, задумчиво
порыкивающего. С Сен-Жерменом же он держался кротко, словно овечка, -
вежливо кивал, мило улыбался, весь лучился радостью, почтением и счастьем.
Батюшки! И кто же к нам пришел! Ну а Бурова он, гад, конкретно игнорировал:
сухо поклонившись, обшарил взглядом, сдержанно и небрежно указал на кресло
и сразу же с улыбочкой повернулся к Сен-Жермену - лопотать по-тарабарски,
резко жестикулировать, приглаживать шевелюру и цокать языком. Крепенький
такой мужичок, с брюшком, похожий на приказчика в табачной лавке...
Пока господа волшебники общались, и наверняка о его скромной персоне,