"Феликс Разумовский. Смилодон " - читать интересную книгу автора

Фрагмент второй

Плохо жить на воле одиночкой, тоскливо и тягостно. А за колючим
орнаментом и подавно. Без семьи, товарищеской скрутки - хана. Не будет ни
гущи из десятки "Кастрюля.", ни шайки в бане, ни лучшего куска хлеба -
горбушки, ни блатной работы, ни чифиря, ни места в душе. Только холод,
голод и вши, да ментовские и зэковские "прокладки" "Подлянки.". Основной
закон здесь: ты умри, а я еще поживу. За твой счет. И будь ты хоть
двужильный, не пальцем деланный и семи пядей во лбу - в одиночку
пропадешь, сгинешь. Вся сила в коллективе, в зэковском товариществе, в
нерушимом блоке одноокрасных "На зоне существуют четыре основных масти -
касты: блатные, мужики, черти и педерасты." масс.
С кем, с кем, а с семейниками Бурову повезло, мужики ништяк, свои в
доску, в беде не оставят. Вот и нынче, едва он появился у "локалки"
"Ограждение локальной зоны.", встретили, поддержали под руки, повели в
казарму. Не хрен собачий и не Маньку раком - человек из "бочки" ""Бочка" -
шизо, штрафной изолятор." вышел. Словно с того света вывалился, озираясь,
щуря воспаленные глаза, обезжиренный, в сплошном телесном холоде. Живой
мертвец, российский заключенный.
В хате к встрече Бурова готовились. Для начала его ждали мыло, не
хозяйственное - банное, вволю кипятка, мочалки. Даже тазик нашелся,
правда, не ахти какой, из отражателя от лампы. Заклубился пар, согревая
кости, полилась вода, отмывая камерную грязь. После месяца в шизо -
Ташкент, райское наслаждение. Помылся - словно родился заново, даже злость
на ментов-изуверов прошла.
- С легким паром, браток, - семейники принесли полотенце, - не
казенное, запомоенное, какими пидеры фуфло подтирают, - вышитый рушник,
одежду, обувку, белье. Как и положено после "бочки", все новое - носки,
тепляк "Теплое белье." венгерский с начесом, подогнанные брюки с
неуставным ремнем, подкованные и прокаленные сапоги, лоснящиеся от
водоупорной ваксы. На рубахе, лепне и кителе - художественно расписанные
фамилия и номер отряда. Зэковский шик, красота да и только - "Заключенный
Буров. Четвертый отряд". В прошлом, не таком уж и далеком, офицер Пятого
Главного Управления Генштаба, а в настоящее время - мужик по кликухе Рысь.
В авторитете, не стремящийся мочить рыло. Все преходяще в этом мире. А
почему Рысь? Да вот такая уж кликуха, приклеилась еще со времени СИЗО.
Буров тогда, помнится, не потрафил местному бугру, и тот со своим
подхватом прижал его к борту трюма, конкретно, в самый угол загнал - мол,
щас мы тебя... Очко порвем на немецкий крест... Только не получилось.
Вернее, получилась обратка. Черт знает как, упираясь локтями в стены,
Буров вывернулся, метнулся к потолку и, пробежав по головам блатных,
молнией зашел им в тыл. А потом такое устроил... Клопы, говорят, со страху
не вылезали из щелей, а коридорные-дубаки смотрели на действо и, тихо
обоссавшись, не решались вмешаться. Троих тогда сволокли на больничку,
пахан утратил все зубы и лицо, а Буров получил кликуху и известность.
Больше уже его никто не трогал.
- Прохаря, корешки, ништяк, в самый цвет попали, - Буров не спеша
оделся, взяв отточенную, правленную на ремне писку "Опасная бритва.", в
темпе, чтобы долго не смотреться в зеркало, начал бриться. Не Ален Делон,
борода седая, щеки впалые, глаза снулые, как у дохлой рыбы. Краше в гроб