"Алексей Разин. Изяслав-Скиталец (Рассказ) [И]" - читать интересную книгу автора

ты нашим сродникам и скажи, что старший в роде князь Ростислав велел им
жить смирно, не ссориться".
Князь Изяслав едва верил этим слухам; но когда те же вести пришли от
самого Святослава из Чернигова, куда приехал и выгнанный князь Глеб, то
пришлось поверить поневоле. Святослав извещал, что он наскоро собрал
войско и идет опять сажать на Тмутаракани сына Глеба, и, по обычаю,
поручал заботам князя Киевского свое семейство. Изяслав тотчас
всхлопотался, и верный советник его, боярин Тукы, тотчас явился со своими
советами. Изяслав был не в духе и не ожидал дельного совета от своего
боярина.
— Да ведь ты за этого бунтовщика стоял на совете? — сказал князь с
недоверием.
— Нисколько я не стоял за него, — отвечал бесстрастно Тукы, — а
представлял его права. Это я должен был сделать, чтобы князья решили, как
мне записать его в списке. А как записал изгоем, так уж и знаю, что мне
делать и как на него смотреть. Если б он о сю пору не был решен
бесповоротно, так я, может, и теперь говорил бы, что у него есть право. Но
у меня в списке написан Ростислав изгоем, и я теперь ни у кого не стану
спрашивать, как тут быть. Выгнать его надо, и не только из Тмутаракани, но
и из Русской земли, потому что изгою жить у нас можно, пока он сидит
смирно, а как забурлил — подальше его.
— Ну и что же ты придумал? — спросил Изяслав.
— А вот что. Пока сам князь Святослав идет в Тмутаракань сажать сына,
нам можно бы поговорить со здешними греками, что наезжают к нам из
Корсуни. Одолеет Святослав или нет, это еще неизвестно, а Корсунь с нашими
приятелями от Тмутаракани близехонько, рукой подать, торговля у нас идет
повседневная, и можно бы их подговорить нас от этого Ростислава избавить:
выкрасть его, что ли, и увезти. Греки там придумают, как сделать, только
непременно это дело надобно через них сделать...
— И есть у тебя такие греки, например, которые поймут это дело? —
спросил Изяслав.
— Очень довольно здесь греков, — отвечал Тукы, — и есть такие, что с
полуслова все понимают. Оно же и нетрудно догадаться, что им прямая выгода
— сделать удовольствие киевскому князю. Какие деньги они здесь наживают —
страсть!
— Ну и дело, боярин, — сказал Изяслав, положив руку на плечо своего
верного советника. — Это ты придумал так ловко, что такое даже греку
впору! Поговори с ними, голубчик.
Но пока велись переговоры, пока установлялась цена предательства,
времени утекло немало, и пришли вести, что Святослав благополучно прибыл в
Тмутаракань и Ростислав не хотел с дядей биться и уехал за реку Кубань в
горы к касогам, а князь Глеб посажен на старое место.
Святослав отправился в обратный путь и, не доходя Переяславля,
распустил войско и, отдохнув пару дней у брата Всеволода, вместе с ним
приехал в Киев. Князья хвалили племянника Ростислава, у которого
столько-то совести осталось, чтобы не поднять меча против дяди, и почти
прощали ему смелый набег на Тмутаракань. Не прошло еще двух дней, как сам
князь Глеб появился в Киеве как снег на голову. На расспросы отца он
горько жаловался, что Ростислав его кровно обидел, пришел с касогами, с
этими свирепыми горцами, взял его в плен, обласкал, расцеловал, накормил,