"Лев Разгон "Плен в своем отечестве" (Автобиографические рассказы)" - читать интересную книгу автора

Лев Эммануилович Разгон


"ПЛЕН В СВОЁМ ОТЕЧЕСТВЕ"

Автобиографические рассказы

М., "Книжный Сад", 1994


Все права принадлежат наследникам автора
сканирование, OCR, вычитка: V.Vоblin
Адрес для замечаний: [email protected]


КУЗНЕЦКИЙ МОСТ, 24

Стрела крана резко поворачивается, и тяжелый чугунный шар ударяется о
стену дома. С грохотом рушатся оконные переплеты, в зияющие проемы видны
внутренние стены комнат со следами портретов на выцветших обоях. Очень
обычное для Москвы зрелище.

Я стою на противоположной стороне улицы, смотрю на это, и внутри меня
что-то рушится, рушится с треском и отчаянием, как стены этого дома. И мне
кажется, что не пыль закрывает разрушенный дом, а слезы застят мне глаза.
Наверное, я испытывал бы нечто подобное, видя, как вот такая машина
уничтожает мое родовое гнездо на Ордынке; дом, с которым были связаны все
радости и горести моего отрочества, моей юности, почти всей жизни моей. Но
ведь не этот родной дом рушат. Разрушают проклятый, ненавистный и страшный
дом, где если и веселились когда, то только в незапамятные времена, когда
его хозяином был князь Голицын; или когда жили в нем художники и
скульпторы, и Пушкин ходил в гости к Карлу Брюллову, вернувшемуся из
Италии... Так когда это было, да и кто об этом думает!

Многие десятилетия в этом доме только плакали. Здесь было пролито столько
слез, что если бы они все сохранялись, потоками сбегая вниз к Неглинке, то
дом этот стоял бы на берегу соленого озера. Да, конечно, в округе были
дома и пострашнее. На моей памяти это учреждение - обычно про него
говорили "это" или "оно" - разрасталось, пуская свои метастазы по соседним
улицам и переулкам. Оно захватило всю Большую Лубянку от площади до
Сретенских ворот и Лубянку Малую, оно заглотило многоэтажный универмаг и
девятиэтажный жилой дом; и постепенно на всех окнах домов этого района
появились одинаковые шелковые занавески, и подолгу вечерами эти окна
светились уютным адским светом. Были среди этих домов такие, мимо которых
и ходить-то было страшно. В этих домах пытали и убивали. Но там не было
слез. Там могли только кричать и кричали от боли, от ужаса, от страха...

Но там не плакали. Во всяком случае, я не помню и мне об этом не
рассказывали. Болевая точка этой гигантской раковой опухоли была тут.
Плакали здесь, в этом доме. На Кузнецком мосту, 24. Здесь помещалась