"Ене Рэйте. Белокурый циклон " - читать интересную книгу автора

путешествием.
- Не могли бы вы сообщить мне парижский адрес миссис Брандес?
Швейцар, шлепая туфлями, отошел куда-то. Когда он вернулся, на носу у
него были очки в проволочной оправе, а в руках - блокнот.
- Вот, пожалуйста!... По этому адресу мы отослали мебель. Запишете?...
Такие вещи надо записывать, а то ведь память подводит, случается. Так вот:
Париж... Записали?... Улица Мазарини, 7...
- Спасибо. И до свидания - мы очень спешим.
- Ну, а я еще немного посижу, покурю.
- Спокойной ночи.
...В эту ночь они не сомкнули глаз. Такая нелегкая проблема: поехать в
Париж! Дорожные расходы, гостиница, питание... "За какие деньги, господи?" -
вздохнула вдова. А ведь когда-то такая поездка показалась бы ей мелочью.
Когда - то! Когда бедный покойный мистер Вестон еще не пустился в
биржевую игру, у них была даже своя автомашина.
- Похоже, что опять только Мариус сможет помочь нам, - вздохнула миссис
Вестон.
- Я думаю, что на дядю можно рассчитывать.
И они не ошиблись. На следующее утро Эвелин стояла уже в примерочной,
где царило, как всегда по утрам, рабочее настроение. Мистер Бредфорд стоял
как раз перед сметанным на манекене пальто, разглядывая его взглядом
эксперта.
- Ты поедешь на континент, - проговорил он и, чуть наклонив голову,
вынул из кармана жилета небольшой кусок мела, чтобы отметить моста для
пуговиц. - Деньги будут. Дело надо довести до конца - хоть получится из него
что-нибудь, хоть нет. Судьба все равно, что пьяный портной: начинает кроить
и, поди разберись, что у него получится. Двести фунтов наличными у меня
есть, девочка, и ты их получишь на дорогу. Мне кажется, что сам господь бог
подтолкнул того каторжника написать такое завещание, хотя вообще-то доверять
таким людям особенно не приходится. Но я все равно не смог бы спать
спокойно, если бы ты упустила такой шанс. А для портного хороший сон -
великое дело, потому что работа у нас, что ни говори, умственная.
Эвелин, однако, не слушала дядю.
Случайно взглянув в окно, она увидела на противоположной стороне улицы
высокого, лысого мужчину с изуродованным носом...

Когда сверкающая "альфа-ромео" лорда Баннистера остановилась у причала,
известного ученого ожидал там довольно-таки неприятный сюрприз. Трап
отправлявшегося в Кале судна был окружен журналистами и фотографами. Как и
большинство ученых, лорд был. человеком скромным и застенчивым. Он ненавидел
шумиху, сопровождающую в наше время любое научное открытие. Хотя лорду
Баннистеру не было еще и сорока лет, он уже считался за свои исследования
сонной болезни одним из несомненных претендентов на Нобелевскую премию.
Совсем недавно английский король лично приколол к его фраку один из высших
орденов страны, а о его популярности в обществе нечего и говорить - она
достигла той высшей для ученого точки, когда о его теории становится модным
говорить даже среди тех, кто, по сути дела, ни слова в ней не понимает.
Предложенная Баннистером генная теория сонной болезни под торжествующим
знаменем интеллектуального снобизма вторглась в кафе и вместе с
психоанализом и теорией относительности проникла в словарный запас желающих