"Патриция Райс. Лорд-мошенник (fb2)" - читать интересную книгу автора (Райс Патриция)

Глава 8

Их появление на рассвете на берегу реки выглядело довольно драматичным: Трэвис опирался на плечо Алисии, а Алисия поддерживала его за талию, при этом оба облокачивались друг на друга, потому что были слишком слабы, чтобы передвигаться поодиночке. Тем не менее сгрудившиеся на лодке члены экипажа, увидев появившуюся на склоне пару, интерпретировали их изможденный вид по-своему, и морозный воздух огласился дружным смехом.

— Боюсь, тебе придется перетерпеть это, — посмеиваясь, прошептал Трэвис. — Они ни за что не поверят в то, что случилось на самом деле.

Спущенный рукав рубашки скрывал его опухшую почерневшую руку, и он берег ее, когда помогал Алисии забраться в лодку. Выручил вовремя бросившийся на подмогу Огаст, который втащил ее наверх и послал двух человек из команды на холм за ее сундуком. Он вопросительно взглянул на своего капитана, но Трэвис просто пожал плечами, глядя, как Алисия, быстро скрылась в каюте. Они немного сблизились за эти дни, но она все еще сторонилась мужчин. Пройдет немало времени, прежде чем удастся устранить последствия подлого поступка, который совершило это животное, именующее себя джентльменом.

К тому времени как лодка отчалила, среди команды уже прошел слух о том, что Трэвиса укусила змея, но теперь он исцелился от змеиного укуса. Первое подозрение на этот счет у Алисии возникло, когда она вдруг услышала, как прозвучало ее имя, произнесенное громким голосом. Удивившись, она открыла дверь и выглянула из своего закутка, и ее имя прозвучало снова. Отсюда ей было слышно, как мужчины наверху, как всегда, напевали, работая шестами, но на этот раз в песне часто повторялось ее имя.

Алисии стало интересно, и она на цыпочках пересекла длинную каюту и приоткрыла дверь на палубу. Она увидела ухмылявшегося, подобно опоссуму, Трэвиса, наблюдавшего за работой своей команды. Алисия уже хотела отступить назад, скрыться, но Трэвис уловил движение, вытащил ее наружу и усадил на тюк, стоявший на солнце.

— Вас увековечили в песне, миссис Стэнфорд. — Он сидел рядом с ней в ленивой позе, привалившись к стене, но его цепкий взгляд был насторожен, когда он оглядывал реку и берега.

— Похоже на то. Но я не уверена, что могу разобрать слова. — Ей показалось, что певцы часто употребляли имя Лоунтри, но Алисия и раньше слышала, как они пели о капитане. Теперь же, когда она прислушалась к словам, ее щеки покрылись румянцем.

— Ну, они поют о том, что вы исцеляете людей от укусов медноголовых змей, но лучше не вдаваться в детали о ваших методах. — Трэвис посмотрел на нее и изумился, увидев, что она покраснела еще сильнее. — Вы всегда были такой скромницей, миссис Стэнфорд?

— Мама воспитывала меня как леди, мистер Трэвис. Я даже не представляла себе, как устроен этот мир.

Он посмотрел на ее склоненную голову, и его лицо приняло серьезное выражение.

— Может быть, стоит наконец отказаться от этих «мистер» и «миссис»? Как-то не подходит нам все это. Ты можешь опять стать мисс Стэнфорд, когда мы придем в Сент-Луис.

К его удовольствию, на этот раз на ней было шерстяное платье не обычного для нее черного цвета, а небесно-голубого. Она выглядела очень молодой и красивой, с бледными щеками, порозовевшими от ветра и смущения. В ее поведении наблюдался значительный прогресс. Он постарается развить его.

— Если с этой песней начнут плавать вниз и вверх по реке, то мне стоит вообще сменить имя, — сухо ответила Алисия. — С другой стороны, если я найду отца, то он прикажет выпороть нас с тобой на конюшне.

Трэвис притворился испуганным.

— Он что, вспыльчивый человек? — Он не был уверен в этом, но будь он проклят, если отдаст ее человеку, который поднимет на нее руку.

Алисия рассмеялась:

— Нет. Если бы он был таким, то, вероятно, остался бы в Филадельфии, а сбежала бы мама. Папа очень мягкий, добрый человек, во всяком случае, по отношению ко мне. Только он был бы очень разочарован, если бы знал, что я вела себя недостойно леди.

Трэвис заинтересованно спросил:

— Но если он добрый человек, почему он покинул свою жену и дочь?

Алисия прислонилась к стенке каюты и повернула лицо навстречу солнечным лучам. Если она часто будет так сидеть, то скоро станет такой же смуглой, как Трэвис. Она впервые за несколько месяцев почувствовала, как кровь ее бежит по венам.

— У моих отца и матери не заладились отношения. Я была слишком мала и не понимала, но, основываясь на том, что я теперь знаю, думаю, мать не отвечала на его любовь, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Трэвис не смог удержаться от ухмылки и отвел взгляд.

— И как много ты знаешь о любви, Синеглазка?

Алисия взглянула на него. Трэвис с аккуратно заплетенной косичкой, без банданы, выглядел удивительно красивым. Ну, может быть, не столько красивым, сколько чрезвычайно обаятельным и мужественным.

— Я знаю достаточно, чтобы многого ждать от нее. Наверное, моя мать любила меня, но постоянно донимала нравоучениями об ущербности мужчин, имея в виду моего отца. А я знаю, что отец любил меня, но оставил, а потом и вовсе забыл обо мне. Я ничего не слышала о нем лет пять или даже больше. И что бы ни послужило причиной их брака, в нем не было взаимной любви, и не важно, было ли это вызвано несложившимися близкими отношениями или чем-то еще.

— Я начинаю понимать тебя, — участливо ответил Трэвис. — Любовь довольно хрупкая штука. Мои родители, я думаю, очень любили друг друга, если учесть то, что они сделали, но этого, очевидно, оказалось недостаточно для преодоления всех препятствий. Возможно, более разумно строить брак на основе только доброго, уважительного отношения друг к другу.

Алисия лукаво улыбнулась:

— Это было бы ударом для сочинителей баллад и романсов. Как можно воспевать одухотворяющее действие уважения?

Трэвис отреагировал на ее находчивый ответ усмешкой, но от дальнейших комментариев воздержался. Благородная леди не разделяла его точку зрения на любовь и брак, и он ушел от дальнейшего разговора на эту тему, запрыгнув на крышу каюты, откуда начал выкрикивать распоряжения ленивым членам команды, сидящим на корме. Скажи он ей, что назначение женщины в том, чтобы рожать мужчине детей и содержать его дом, она скорее всего ударила бы его чем-нибудь тяжелым. Вся эта чепуха про любовь выдумана сочинителями баллад и романов, о которых она говорила, а не миром, в котором они живут. Она вскоре поймет, что настоящего взаимного уважения вполне достаточно для нормальных отношений. Это да еще таинственное сочетание черт характера, благодаря которому одна женщина ведет себя в постели лучше, чем другая, более надежно цементируют брак, чем сладкие слова и вздохи.

Пригревшаяся на солнце и убаюканная мягким покачиванием лодки, Алисия пребывала в счастливом неведении о возросшей уверенности в себе. Она знала только, что к ней постепенно возвращается, желание жить и с каждым часом затягиваются бреши в ее пошатнувшейся обороне. Она смутно сознавала, что этому во многом способствовал Трэвис. Если бы она поразмыслила над этим, то признала бы, что ей безразлично его позирование, призванное произвести на нее впечатление. Но где-то в глубине души, на уровне подсознания, у нее появилось ощущение родства с этим полудиким капитаном большой лодки, а одобрение ее действий с его стороны подбадривало ее.

В последующие дни Трэвис не добивался ее благосклонности и вообще не досаждал ей разговорами, но Алисия постоянно ощущала его присутствие. Он появлялся, чтобы вместе позавтракать, останавливался, чтобы высказать свое мнение о книге, когда она выходила на палубу посидеть на солнце, садился рядом с ней за обедом, развлекая ее рассказами о реке. Она не возражала против его компании, а потом, убедившись в том, что это вовсе не угрожает ее душевному спокойствию, стала даже получать от этого странное удовольствие.

По палубе Трэвис большей частью разгуливал босиком и в одной рубашке, но, отказавшись от серьги и банданы, он уже меньше походил на речного пирата. Тот факт, что, даже сидя рядом с ней на корточках и выстругивая какую-нибудь палочку, он казался очень мускулистым и жилистым, нервировал Алисию, но она старалась подавить в себе недоверие к этой выставленной напоказ мужественности. Он не предпринимал никаких попыток по углублению установившейся между ними дружбы, а что касается физических контактов, то они лишь изредка соприкасались руками. Кто-то заботился о его больной руке, и Алисия постепенно перестала остерегаться его.

Из-за ранних дождей река поднялась, поэтому больше не приходилось, перетаскивать груз по суше. В эти дни вынужденного безделья к Алисии стали возвращаться силы, так что ей уже даже хотелось, чтобы лодка причалила к берегу и она смогла бы немного прогуляться. Однако осторожный Трэвис не позволил ей этого. Его объяснениям, что, дескать, переговоры о заключении договора с вождем племени шауни Текумсе не имели успеха, она не придавала значения, хотя и понимала, что он разбирается в этом намного лучше ее. Случай с совой и индейцем служил достаточно сильным доводом, чтобы убедить ее в том, что за каждым деревом на берегу прячется по индейцу, а за каждым валуном — по две скво.

Они без остановки прошли мимо поселения на реке Ред-Бэнкс. Алисия с любопытством смотрела на грубо сколоченные хижины и впадала в отчаяние, представляя себе Сент-Луис скопищем таких же лачуг. Уединение пугало почти так же, как преследовавшее ее в кошмарах одиночество. Она оставила всех, кого знала и любила, а будущее рисовалось ей в невыносимо мрачных тонах. Теперь предстояло начать жизнь с чистого листа. Сможет ли она? В этот вечер, когда они причалили к острову, который был по размеру больше, чем предыдущие, Трэвис разрешил команде сойти на берег. Он слегка сдвинул брови, заметив, что пассажирка не хочет присоединиться к ним. Казалось, она уже излечилась от меланхолии, но, видимо, он ошибался.

С полупустой бутылкой вина в руке Трэвис подошел сзади к Алисии и, поддерживая за локоть, помог ей сойти с лодки. Поскольку отпала необходимость выдавать себя за вдову, она стала надевать светлые наряды. В этот прохладный октябрьский вечер она выбрала платье из бархата медного цвета, облегавшее ее стройное тело и придававшее ей элегантный вид. У платья было низкое декольте, но то, что оно должно было открывать, было скрыто под тяжелой бронзового цвета шалью. Узкая юбка затрудняла ее спуск с лодки, и Трэвис за свои труды был вознагражден видом мелькнувшей лодыжки, затянутой в светлый чулок.

— Полагаю, под этой юбкой ты носишь те длинные штуки с оборками, Синеглазка. А сегодня ведь холодно, — шепнул он ей на ухо.

Алисия густо покраснела и попыталась стряхнуть его руку, но Трэвис не отпустил ее и, смеясь, повел к костру. Он умел быть терпеливым, но он также знал, что нужно делать, когда добыча, почувствовав опасность, готова убежать. Наступило время преодолевать препятствия.

Костер был разожжен среди деревьев, откуда река не просматривалась. В этот вечер они причалили рано, до заката, так что у них было время добыть несколько белок и кроликов для приготовления наваристого супа. В животе у Алисии заурчало в ответ на поднимающийся из котла аромат, но то, что ее крепко держал за руку Трэвис, мешало открытому проявлению эмоций. Держась прямо, она молча шагала рядом с ним.

Трэвис с любопытством взглянул на нее:

— Ты плохо себя чувствуешь?

— Со мной все в порядке.

Чтобы отвлечь его внимание от себя, она спросила:

— Почему мы причалили так рано?

Трэвис подтолкнул ногой поближе к костру бревно и помог ей сесть.

— Я не хочу проходить мимо Кейвин-Рок в сумерках. Я предпочитаю рассвет, когда все его обитатели уже перепились и крепко спят. Шериф говорил, что выловил последнюю обитавшую там компанию, но всегда найдутся изгои, готовые укрыться в этой дыре. Я не хочу рисковать. — Трэвис опустился на бревно рядом с ней.

Из вежливости Алисия не стала отодвигаться, но ее беспокоили его мускулистое бедро и широкое плечо, прикасавшееся к ее плечу. Трэвис, которого, казалось, совсем не волновала теснота, распорядился подать ему кружку и налил туда немного вина. Она была признательна ему, что он надел на нее свою куртку с бахромой. Толстая оленья кожа выступала в качестве дополнительной защиты.

Она взяла предложенное им вино и представила себе, что ведет беседу в какой-нибудь гостиной.

— Так ты говоришь, впереди могут быть преступники? — уточнила она.

— На реке их полно, но у Кейвин-Рок самая плохая репутация. Это дикие места. Люди не признают там никаких законов. И они могут заметить лодку за много миль до нашего подхода. Вряд ли мы заинтересуем их. Слишком много людей и мало груза. Они предпочитают легкую добычу, например, новичков без ружей и все их добро. — А также женщин… но Трэвису хватило ума не говорить об этом. Он надеялся, что она не будет показываться, пока не удастся пройти через эти опасные проливы.

Алисия приняла к сведению его пояснения и решила не волноваться. До сих пор Трэвис благополучно вел их по реке, и сейчас у нее не было никаких причин сомневаться в его компетентности.

Вино обдало огнем ее пустой желудок, и Алисия слегка расслабилась. Кто-то предложил ей миску с тушеным мясом, и она с радостью схватила ее.

— Ты говорил, что хочешь осесть в Сент-Луисе. Чем ты будешь там заниматься?

Опустилась ночь, и Алисия видела теперь только пляшущие отблески огня на бронзовой коже Трэвиса. И все же она чувствовала, что его рассмешил этот вопрос.

— В таком месте, как Сент-Луис, много возможностей. Мне просто придется покрутиться немного, чтобы найти себе подходящее занятие. Но из меня вряд ли получится городской житель. Рано или поздно я постараюсь подыскать себе землю где-нибудь в других местах. Говорят, Кентукки — это лучшее место для разведения лошадей, а рядом с рекой было бы и совсем хорошо. Там очень много места. Человек может пустить там корни и растить детей.

Алисия вовсе не находила это привлекательным. Похоже, он просто заговаривает ей зубы. Она оказалась не готовой к тому, что он жестом собственника осторожно взял ее за подбородок и, повернув ее лицо к себе, пристально посмотрел ей в глаза.

— Я бы не стал жениться, если бы не мог содержать жену. Это будет, конечно, не Филадельфия, но вполне достойное место для леди. Не беспокойся о будущем.

Он нежно провел по ее щеке мозолистой рукой. Алисия дернула головой, и ее глаза наполнились слезами.

— Я не полагаюсь на волю случая. Я работаю, чтобы добиться того, чего хочу. — Трэвис отвернулся, предоставив Алисии возможность переварить его слова.

Если бы у нее хватило смелости вернуться одной в лодку, Алисия ушла бы, оставив его. Вместо этого она сидела, молча пригубливая вино и прислушиваясь к историям, которые хриплыми голосами рассказывали члены команды. Вино понемногу всасывалось в кровь, придавая ей силы. Ее воля так же сильна, как и воля этого заносчивого индейца. Он не может заставить ее делать то, чего она не хочет, разве что силой, конечно. Но она уже знала, что Трэвис не станет применять к ней физическую силу, и страхи ее улетучились. С того дня как Тедди изнасиловал ее, она жила в постоянном страхе. Ей повезло, что удалось от него избавиться и встретить другого мужичину, с которым можно вести себя на равных.

Когда Алисия принимала от Трэвиса вторую порцию вина, ей показалось, что он улыбается. Заподозрив неладное, Алисия повернулась к нему, чтобы выяснить, что его развеселило. Он стукнул своей жестяной кружкой о ее.

— Потом не говори, что я не предупреждал тебя. Я склонен думать, что это вино немного крепче тех, к которым ты привыкла, — заявил Трэвис и сделал глоток.

Алисия состроила гримасу:

— Я заметила. Просто пыталась быть вежливой.

Такая честность вызвала у Трэвиса смех.

— Предпочитаешь незаметно вылить его на землю или выпить до дна?

Алисия в некотором замешательстве посмотрела на свою кружку. Затем со странной усмешкой призналась:

— Пожалуй, выпью до дна. Сейчас я уже не могу смаковать его.

Эта усмешка подействовала на Трэвиса с неожиданной силой. Потрясение всколыхнулось где-то внутри и отдалось эхом в венах в виде возбуждающих волн. Ему с трудом удалось побороть желание заключить Алисию в объятия и целовать до тех пор, пока ее усмешка не окажется запечатленной на их лицах навсегда. От этого порыва его удержало только сознание того, что она не разделит его восторга.

Трэвис взял у нее кружку и передал одному из членов команды.

— Постараюсь избавить вас от искушения. — Он встал и протянул ей руку. — Прогуляешься со мной?

Он стоял спиной к костру, поэтому его лицо оказалось в тени, и Алисия не могла видеть его выражения. Под действием вина, которое придавало ей силы, она решила принять его предложение и поднялась на ноги.

Ее голова доходила до его подбородка, и он снова почувствовал возбуждение, как только уловил нежный аромат ее волос. Трэвис думал, что уж теперь-то ему удастся соблазнить ее. Длительное воздержание было для него непривычным, но он мог перетерпеть его. Он не станет причинять ей боль, поскольку все и так идет как надо. Он положил ее руку на свой локоть и повел с поляны в тень деревьев.

— Как тебе удается быть всегда вежливой? — спросил он, когда они удалились от костра.

В темноте, не видя его широких плеч и сильных мускулов, Алисия совсем перестала бояться. Она всерьез восприняла его вопрос.

— Наверное, привычка. Это плохо?

— Нет, пожалуй. Это сглаживает речь, помогает избежать ссоры. Это то, что у меня, как все знают, получается очень плохо, — размышлял вслух Трэвис. — Здесь, в глуши, это, может быть, не так уж важно, как в городе, где приходится общаться со многими людьми, но такая привычка нигде не помешает. Это одна из тех черт, которая делает приятным общение с леди.

Уголки губ Алисии скривились в насмешливой улыбке:

— Ты предпочитаешь леди, которые напиваются до потери сознания?

Трэвис захихикал:

— И таких тоже. Хуже, когда леди кричит, раздает пощечины и пинается ногами. Холодный прием ставит иногда мужчину в неловкое положение.

Алисия издала едва слышный смешок, который почти заглушил шум листвы, но Трэвис расслышал его и насторожился. Она сжала его руку, и он расслабился.

— Если ты ведешь себя как джентльмен, женщине нет нужды драться, размахивать руками и кричать.

— Я не привык быть джентльменом, — весело признал Трэвис. — Прежде всего я —мужчина, а о том, что нужно быть джентльменом, вспоминаю не часто. Если проживешь здесь достаточно долго, ты научишься сначала быть женщиной. Инстинкт выживания важнее тяги к культуре.

Алисия незаметно высвободила свою руку и, чтобы он не касался ее, сделала вид, что обеими руками расправляет юбки.

— Временами я вообще забываю, что я женщина.

Ей очень часто говорили, что она синий чулок, холодная и бесчувственная, и она уже почти привыкла выступать в такой роли. Пока другие девочки учились искусству кокетничать, она, как правило, сидела дома с матерью и с книжками. Ее никогда не учили завлекать мужчин, и у нее не было желания делать это. Одним из многих страхов, которые ее донимали, было убеждение, что с ней, по-видимому, что-то неладно.

Трэвиса не очень удивило ее признание. Поймав локоть Алисии, он развернул ее к себе. Он различал только пятна ее бледных щек в лунном свете, но ему часто снились по ночам ее сапфировые глаза.

— О-о, я не думаю, что существуют какие-то основания сомневаться в том, что ты женщина, — ответил он небрежно, прежде чем обнять ее за тонкую талию и прижать к себе. — Доказать тебе это?

Он не стал дожидаться ее реакции. Его теплые губы провоцирующе сомкнулись на ее губах, заглушив готовые сорваться с языка гневные слова. Алисия чувствовала его дыхание, отдающее запахом вина, и запах дыма от костра, которым они оба пропахли. Она попыталась отстраниться, упершись ладонями в мускулистую грудь, но через тонкую рубашку почувствовала жар его тела, и это встревожило ее, равно как и то, что он прижал ее к себе гораздо крепче, чем раньше. Она поддалась бы панике, если бы его поцелуй не был таким нежным. Его губы ласково скользили по ее губам, как будто прося, а не требуя ответить. Сердце Алисии бешено билось в груди, но часть его тепла уже проникла в ее тело. Ее пальцы судорожно комкали его рубашку, а губы начали неуверенно отвечать ему.

Вкус вина сладок и соблазнителен, но Трэвис не мог позволить себе злоупотребить этим напитком. Даже зная, что одержал опьяняющую победу в поцелуе, он почувствовал нарастающее напряжение. Он оторвался от ее губ и поцеловал Алисию в лоб. Его руки нежно гладили ее гибкую спину.

— Я предупреждал тебя, что я не джентльмен, — заговорил он, сразу переходя в наступление. Сейчас нужно было проявить инициативу первым.

Алисия высвободилась из его рук и плотнее завернулась в теплую шаль. Она не смела взглянуть ему в лицо. Уже то, что она позволила мужчине себя поцеловать, было весьма шокирующим фактом. Но то, что этот мужчина к тому же полукровка-неудачник, у которого, как она считала, не было своего пристанища в этом мире, посмел ее поцеловать, потрясло ее до глубины души. Все еще ощущая его мозолистые руки на своей талии, она содрогнулась. Лучше бы она осталась среди джентльменов в Филадельфии, чем поддалась дикарю, который не признавал никаких правил приличия. Его превосходство в силе вызвало у нее уже знакомое ощущение уязвимости, а отсутствие силы у нее усугубляло ее одиночество.

Вырвавшиеся у нее слова удивили даже ее саму:

— В тебе больше от джентльмена, чем в некоторых известных мне мужчинах. — В этих словах отчетливо проступила горечь, и она не могла вернуть их назад. И тогда она шагнула в сторону лодки. — Я сама найду дорогу назад.

Трэвис, естественно, не позволил ей идти одной и проводил ее до лодки. Когда он помогал ей подняться наверх, Алисия еще раз обратила внимание на высвеченные лунным светом остро выступающие скулы и высокий лоб, оттененный густыми иссиня-черными волосами, и с трудом сдержала восхищенный вздох. В этом освещении на фоне затененных деревьев он выглядел очень живописно — будь это полотно, его можно было бы назвать «Красота ночи». И тут она вспомнила, что он живой мужчина, а не нарисованная картина, и поклялась, что больше никогда не попробует его вина.