"Луанн Райс. Судьбе вопреки " - читать интересную книгу автора

будто специально для моей свадьбы.
Алые розы "Дублин бэй" поднимались по деревянной решетке рядом с дверью
бабушкиного домика, облицованного потемневшим от непогоды гонтом. Розы
"гарнет голдз" и бледно-розовые розы "нью донз" обвивали трубу камина.
Клумбы у железной скамейки цвели красными, желтыми, персиковыми и розовыми
классическими английскими сортами, а вдоль каменной стены, рядом со старым
"колодцем желаний", и у ступеней, ведущих вверх к дороге, росли низкие кусты
кремовых роз. Почти двухметровая живая изгородь из белых и светло-красных
береговых роз возвышалась вдоль стены, защищавшей бабушкин домик от морских
волн. Там же красовались темно-синие дельфиниумы и гортензии.
Розовый сад моей бабушки был идеальным местом для идеальной свадьбы,
хотя многие мои знакомые, да и я сама, даже не думали, что я когда-нибудь
выйду замуж. Я относила себя к тому типу женщин, которые не выходят замуж. А
может быть, вела себя излишне осторожно. Мои родители умерли, когда я была
совсем маленькой. У нас была очень счастливая семья. Знаю, звучит
мелодраматично, но это правда. Мои родители любили друг друга с такой
необузданной, безрассудной страстью, как будто каждый день был последним в
их жизни. И я, видя перед собой такую любовь, впитывала эти чувства в себя и
уже в четыре года решила, что ничто другое меня не устроит. Они погибли во
время поездки в Ирландию: паром, на котором они плыли, потерпел аварию и
затонул. И хотя в тот ужасный день я была дома в Коннектикуте со своей
бабушкой, мне казалось, я умерла вместе с ними.
Поэтому моя свадьба и все, что к ней привело, - то, как я нечаянно,
словно в сказке, встретила Эдварда Хан-тера, как безумно в него влюбилась и
буквально растворилась в этом чувстве, чего я никогда от себя не ожидала и
даже не думала, что такое возможно, - все это стало для меня своего рода
возрождением, воскрешением маленькой девочки, которая двадцать семь лет
назад утонула в Ирландском море вместе со своими родителями.
Эдвард, казалось, любил меня всем сердцем, всеми фибрами своей души, ни
на минуту не желая выпускать меня из виду. Выражение его лица, его объятия,
наше общение - все было словно освещено фонарем, включенным на полную мощь.
И когда он направлял этот свет на меня, я просто замирала от восторга.
Ростом Эдвард был невысок - чуть выше ста семидесяти сантиметров, но во
мне нет даже ста шестидесяти, и мне приходилось подниматься на цыпочки,
чтобы поцеловать его. Он был широкоплеч и мускулист и, учась в Гарварде,
играл в регби. На его красном "саабе" красовались две наклейки -
Гарвардского университета, Колумбийской школы бизнеса и надпись на бампере:
"Регбисты пожирают своих мертвецов". Однако Эдвард был настолько нежен, что
я даже не могла представить, что он способен заниматься таким грубым
спортом.
Когда я вспоминаю день нашей свадьбы, то вижу красный автомобиль,
стоящий позади покрытого розами и плющом "колодца желаний", у начала
каменных ступеней, спускающихся от дороги к дому бабушки. Вижу грациозную
арку, выкованную из листового железа в то время, когда еще был жив мой
прадед. На ней надпись "Морской сад" - название дома моей бабушки. Черные
буквы уже тогда, двенадцать лет назад, начали покрываться ржавчиной под
воздействием соленого морского воздуха. Я очень хорошо помню этот момент: я
стою там, во дворике моей бабушки, зная, что скоро стану женой Эдварда и
уеду с ним на этой красной машине в свадебное путешествие.
Могу ли я сейчас с уверенностью сказать, что когда в тот день я