"Луанн Райс. Надежды большого города " - читать интересную книгу автора

занялись недвижимостью; они стали филантропами, поддерживающими образование
и искусство. Библиотека занимала пятьдесят четвертый этаж в высотке
Рейнбеков на углу Пятой авеню и Пятьдесят девятой стрит; от Центрального
парка здание отделяла только площадь Гранд-Арми.
Башня Рейнбеков была построена в фантастическом готическом стиле: со
сводчатыми окнами, башенками, парящими в воздухе контрфорсами,
разнообразными украшениями, горгульями, - и поднималась на шестьдесят этажей
к витиеватому зеленому литому острию. Из офисов и библиотеки Кэтрин
открывался потрясающий вид на парк - на все его восемьсот сорок три акра
зелени посреди города.
Фасад здания круглый год подсвечивался золотистым светом в парижском
стиле. На время праздников подсветку меняли на красную и зеленую. Посреди
впечатляющего своими размерами сводчатого вестибюля высотой в четыре этажа к
Рождеству ставили огромную елку, украшенную цветными шарами и фонариками.
Мозаика в византийском стиле сияла, как настоящее золото, а балконы второго
этажа, покрытые фресками, украшали хвойные гирлянды.
Ежедневно во время ленча школьные хоря из разных городов пели
рождественские песни в вестибюле.
В тот полдень Кэтрин вернулась на работу с сандвичем и остановилась их
послушать - согласнозвучавшие, мелодичные и чистые детские голоса.
Одна маленькая девочка в заднем ряду фальшивила. Кэтрин наблюдала за
ней: голова с каштановыми косами откинута назад, рот широко открыт, как
будто она хотела выкрикнуть свое сердце. Руководитель хора кинула на девочку
ледяной взгляд и сделала ей знак рукой, девочка неожиданно замолчала, ее
глаза испуганно расширились и наполнились слезами. При виде этого у Кэтрин
сжалось сердце. Ей пришлось уйти. Быстрее наверх, чтобы не вмешаться, не
сказать девочке, чтобы продолжала петь, не отругать руководителя за то, что
испортила ей настроение. Так поступил бы Брайан.
Взгляд той девочки преследовал Кэтрин весь день. От рождественской
песни "Радость миру" до шока, оттого что тебя заставили замолчать. Она
чувствовала, какой стыд испытала девочка, и остаток дня не могла
сосредоточиться на своем проекте - сборе материала о каменных ангелах и
горгульях на зданиях Манхэттена. Она не могла дождаться, когда наконец можно
будет уйти домой и оставить этот день позади.
В пять тридцать Кэтрин закрыла офис и направилась к метро. Она жила в
Челси. Расположенная к западу от Шестой авеню, между Четырнадцатой и
Двадцать третьей стрит, эта часть города отличалась индивидуальностью.
Восьмая авеню была веселой: окна магазинов и ресторанов украшены гирляндами
из красных перцев, Санта в санях, которые тащат восемь фламинго, свечи в
виде Гринча и Бетти Лу Ху. На боковых улицах, сохранивших дух девятнадцатого
века, преобладали дома в стиле итальянского и греческого Возрождения; они
были отодвинуты вглубь от тротуара, а их дворики окружены изысканными
коваными решетками, залитыми светом газовых ламп.
Некоторые жители украсили свои дома к празднику так, будто Челси все
еще был частью поместья Клемента Кларка Мура, автора "Визита Святого
Николая": английским падубом, лавром и хвойными гирляндами, венками Деллы
Роббиа, красными лентами и золотыми и серебряными шариками. Но все это было
сделано в сдержанной манере, так что если бы вы не хотели этого заметить, то
и не заметили бы.
Выйдя из поезда на углу Двадцать третьей стрит и Восьмой авеню, Кэтрин