"Энн Райс. Иисус: Возвращение из Египта ("Иисус Христос" #1)" - читать интересную книгу автора

Раньше Иосиф ничего не говорил о том, что он видел ангела.
Я проваливался в глубокий сладкий сон, но на краткий миг успел
подумать, что все эти истории связаны. Нужно только понять как. Да! Ангелы.
Ангел приходил раньше, и ангел пришел еще раз. Ангел здесь. Я это знаю, да?
Нет. Но тут сон окончательно сморил меня, и я перестал противиться ему,
чувствуя себя в безопасности.
Мама тихонечко завела песню на иврите, и ей подпевал Клеопа. Ему стало
лучше в последнее время, гораздо лучше, только он все еще кашлял. Но зато
разболелась тетя Мария, хотя никто почему-то не переживал за нее.
Завтра мы покинем это ужасное место. Здесь останутся наши родственники,
и в том числе странный серьезный мальчик Иоанн, который так редко говорил и
так часто смотрел на меня, и наша любимая Елизавета, его мать, а мы все
отправимся в спокойный Назарет.


8

Как только рассвело, в деревню въехали вооруженные всадники.
Мы как раз собрались в круг, чтобы попрощаться с Елизаветой, но,
заслышав приближение грабителей, сгрудились в дальней комнате дома, все до
единого.
Клеопа не вставал со своего места, потому что ночью он очень сильно
кашлял и у него снова началась лихорадка. Он лежал со своей вечной улыбкой и
не сводил влажных глаз с низкого потолка у нас над головами.
До нас доносились крики, и блеяние ягнят, и кудахтанье птицы.
- Они забирают все, - возмутилась Мария Александра, жена Зебедея.
Другие женщины зашикали на нее, а Зебедей погладил ее по руке.
Сила собрался подойти к занавеси на двери и выглянуть наружу, но его
отец жестом велел ему вернуться в дальний угол.
Даже малыши, которых приводило в восторг любое событие, притихли.
Тетя Есфирь, жена Симона, держала на руках крошку Есфирь и каждый раз,
когда девочка начинала хныкать, давала ей грудь.
Я больше не боялся, но сам не знал почему. Я стоял среди женщин вместе
с другими детьми, только Иаков стоял рядом с отцом и мужчинами. Иаков уже не
ребенок, подумал я, глядя на него. Если бы мы остались в Иерусалиме, если бы
не случилось восстания, то Иаков вошел бы в Святилище сынов Израиля с Силой,
Левием и остальными взрослыми.
Мои мысли прервала мама. Она внезапно схватила меня за руку. Я
почувствовал, как страх охватил всех взрослых.
В передней комнате были чужаки. Маленькая Саломея прижалась ко мне, и я
крепко обнял ее, а мама обняла меня.
Занавес рванула чья-то рука. В комнату хлынул свет. Ослепленный, я
моргал и жмурился. Мама сжимала меня изо всех сил. Никто не сказал ни слова
и не пошевельнулся. Я знал, что нам всем нужно вести себя тихо и ничего не
делать. Все знали это, даже самые маленькие из нас. Младенцы плакали, но
почти неслышно, и не из-за того, что чужие люди сорвали с двери занавес.
Их было трое или четверо, черные фигуры на фоне дневного света, большие
и грубые. Их ноги под шнуровкой сандалий были обмотаны тряпками. Один
накинул на себя звериные шкуры, другой надел на голову блестящий шлем. Свет
играл бликами на мечах и кинжалах.