"Энн Райс. Иисус: Возвращение из Египта ("Иисус Христос" #1)" - читать интересную книгу автора

утешала ее тетя Мария. Я не мог дотянуться до нее - она оказалась далеко
позади меня.
- Песаха не будет! - повторил Клеопа, когда приступ кашля закончился и
он снова смог говорить. - Значит, этот царь, который не стал дожидаться,
пока Цезарь подтвердит его право на трон, взял да отменил Песах! Этот царь,
руки которого теперь по локоть в крови, как и у его отца...
- Ни слова больше, - прервал его Алфей. - Если они услышат тебя, то все
мы окажемся в беде.
- Конечно. Ведь им ничего не стоит убить десятки невинных людей, как мы
сами только что видели, - не унимался Клеопа.
Иосиф произнес тем же тоном, которым иногда говорил в Александрии:
- Пока мы не покинем Иерусалим, ты не произнесешь об этом ни слова!
Клеопа ничего не ответил. Но больше ничего не говорил. Никто ничего не
говорил.
Мы вышли на свет и вновь увидели множество солдат, которые презрительно
отдавали людям приказы.
На улицах тоже лежали убитые. Сначала могло показаться, что они просто
спят. Наши женщины при виде мертвых принялись плакать и причитать. Нам
приходилось обходить или переступать через тела. Родственники погибших
оплакивали их, стоя на коленях, кое-кто молил о помощи, и мужчины начали
раздавать монеты тем, кто попадался у нас на пути. Но некоторые люди были
так потрясены горем, что не могли думать о деньгах.
Плакали даже те, кто торопился уйти подальше от храма. Наши женщины
заливались слезами, и тетя Мария рыдала громче всех, потому что для нее это
было первое паломничество, она мечтала о нем все время, что прожила в
Египте, и вот что случилось, когда она попала сюда!
В синагоге, где уже собрались почти все наши родственники, царил страх.
Иосиф собрал нас во дворе, пока женщины торопливо поднялись на крышу за
вещами. Сам он вместе с Алфеем отправился раздобыть ослов. Иаков сказал нам,
детям, стоять смирно и тихо и присматривать за малышами. Я держал за руку
Маленькую Саломею и Маленького Симеона. Клеопа прислонился к стене и,
улыбаясь, бормотал что-то еле слышное.
Плач по убиенным заглушал все другие звуки. Я никак не мог забыть об
убитом человеке, который погиб совсем рядом с нами. Похоронит ли его
кто-нибудь? А если нет, то что с ним будет?
Я не смотрел в лицо того солдата, который убил его. Я не смотрел в лицо
ни одному солдату. Все, что я видел, это высокие сапоги, доспехи, темные и
начищенные, и их копья. Смогу ли я когда-нибудь забыть их копья?
- Уходите из Иерусалима! - Даже сейчас кто-то из них кричал на иврите
во дворе синагоги. - Уходите из Иерусалима, возвращайтесь домой! Песаха не
будет.
Тот мертвый человек, должно быть, знал, когда бросал камень, спрятанный
под одеждой, что солдат убьет его. Он ведь специально пронес в храм камни и
заранее собирался бросать их.
Но при этом он выглядел совсем как мы. Та же простая накидка, туника,
те же темные волнистые волосы, борода, как у Иосифа и моих дядей. Еврей, как
и мы, хотя кричал он по-гречески. Почему же он поступил так? Почему он
бросился на солдата, зная, что тот вооружен?
Я вновь увидел, как копье пронзило того человека и то, как он потом
смотрел на меня. Эта картина проносилась в моей голове снова и снова. Я