"Энн Райс. Песнь крови" - читать интересную книгу автораее потеряла. Как-то так, как она пытается рассказать. Теперь дочери нет.
Он был шокирован. Ничего похожего в ее мыслях он не уловил. Но во время Обряда можно зайти дальше, чем вам бы хотелось. В этом-то и весь ужас. И в этом его величие. - Это было именно так противоестественно, так нелепо? - спросил он, но тут же отвел глаза. - Ты знаешь, несколько лет назад, я тебе рассказывал... Я был приглашен в дом Мэйфейров на обед. Роуан показала мне одно место. Там был некий секрет, какая-то темная история витала все время в воздухе. Я его чувствовал в молчании Роуан, в ее движениях, но я не улавливал ничего подобного в Михаэле. И даже теперь Мона не хочет нам говорить. - Квинн, тебе также не хочется рассказывать ей, зачем ты убил Патси, - сказал я. - Проживая год за годом свою жизнь, мы начинаем понимать, что нет необходимости облегчать душу откровениями. Рассказывая, мы переживаем снова и снова страдаем. Хлопнула дальняя дверь. Каблучки Моны застучали вниз по лестнице, в руке она сжимала страницы. - Великий Боже! Как же мне нравятся эти туфли! - сказала она, направляясь к нам через внутренний дворик. Затем она встала перед нами, похожая на восковую куклу, освещенную светом, льющимся из окон над лестницей. Приняв значительную, как у школьной учительницы, требующей внимания, позу, она начала: - "Должна признать, хотя я нахожусь в этом возвышенном состоянии всего лишь две ночи, что сама природа моей силы, как и значение моего существования, подтверждают онтологическое превосходство сенсуальной философии, которая буквально хлещет из меня, множась каждый миг и каждый час собственного внутреннего мира. Это требует от меня немедленного переосмысления концепции мистицизма, о которой я уже упоминала ранее, чтобы достигать состояния одновременно отстраненного и чувственного. Как возвышенно абстрактных, так и близких к оргазму ощущений, превосходящих все эпистемологические человеческие ограничения и возникающих в равной степени как, когда я пью кровь, так и когда я смотрю на свет от свечи". - Был период, когда герменевтика боли виделась мне искуплением, возможно, потому что я далеко продвинулась на стезе молящего о Покое, и в этом состоянии лобзала Христа и пять его ран в надежде, что мне будет даровано Успокоение, ускользающее, как мне чудилось, от меня. Но теперь я вижу себя, стремительно приближающейся к Богу по совершенно неожиданному пути. - Может ли это объясняться тем, что, став вампиром и получив душу вампира, как когда-то душу человеческую, я освобождаюсь от прежних обязательств и вырываюсь за онтологические границы? Я думаю, нет. - Напротив, я считаю, что именно теперь мне по силам исполнить величайшее предназначение: понять, в чем высший смысл моей силы. При том, что я, безусловно, стала вампиром по собственной воле и путем крещения Кровью, но по своему рождению, становлению и сущности - я человек и должна разделить человеческий удел, пусть я никогда не состарюсь и не умру. - Возвращаясь к неизбежному вопросу Искупления. Да. Я по-прежнему нахожусь в релятивистской вселенной, неважно насколько эффектное и впечатляющее я приняла воплощение, но я вижу себя в том же измерении, в котором пребывала до трансформации. И теперь я должна спросить: неотвратимо |
|
|