"Энн Райс. Скрипка" - читать интересную книгу автора

тесно, что одно неизменно торжествует над другим.

ГЛАВА 4

Последовали три дня бессонной больничной дремоты, неглубокой,
тревожной, наполненной раздражением и страхом.
Неужели они успели кремировать Карла? Была ли у них абсолютная
уверенность, что он мертв, прежде чем его поместили в ту жуткую печь? Я
никак не могла отделаться от этого вопроса. Неужели мой муж превратился в
пепел?
Мать Карла, миссис Вольфстан, вернулась из Англии и без умолку плакала
у моей постели, кляня себя за то, что оставила меня с умирающим сыном. Я
вновь и вновь повторяла, что с любовью заботилась о нем и у нее нет
оснований корить себя за отъезд. В том, что почти одновременно со смертью
Карла на свет появился новый младенец, было нечто прекрасное и удивительное.
Мы обе улыбались, глядя на фотографии новорожденного, сделанные в
Лондоне. Руки мои болели от уколов. Перед глазами все расплывалось.
- Тебе больше никогда-никогда не придется ни о чем беспокоиться, -
сказала миссис Вольфстан.
Я знала, что она имеет в виду. Хотела поблагодарить и сказать, что Карл
однажды мне все объяснил,но не смогла и вместо этого принялась плакать. Нет,
я снова буду беспокоиться. Буду беспокоиться о том, что не в силах изменить
щедрость Карла.
У меня были сестры, которых я любила и теряла.
Где сейчас Фей?
Я сама довела себя до больничной палаты - человек, два дня проживший на
нескольких глотках содовой и паре кусков хлеба, может довести себя до
сердечной аритмии.
Пришел мой зять, Мартин - муж Катринки, и сообщил, что она очень
расстроена и просто не может заставить себя перешагнуть порог больницы.Мне
сделали все анализы.
Посреди ночи я вдруг проснулась и подумала: "Это больничная палата, а в
кровати лежит Лили. Я сплю на полу. Нужно подняться и убедиться, что с моей
маленькой девочкой все в порядке".
И тут меня пронзило своей остротой одно воспоминание, от которого кровь
застыла в жилах: я вошла в палату мокрая от дождя, пьяная, посмотрела на
лежащую в кроватке девочку пяти лет, лысую, опустошенную, почти мертвую, и
ударилась в бурные слезы.
- Мамочка, мамочка, почему ты плачешь? Мамочка, ты меня пугаешь!
Как ты могла так поступить, Триана?!
Однажды ночью, наглотавшись перкодана, фенергана и других
успокоительных, которыми меня пичкали, чтоб утихомирить, заставить меня
поспать и перестать задавать глупые вопросы, такие, например, как заперт ли
дом и какова судьба работы Карла о святом Себастьяне, я подумала, что
проклятие памяти заключается в следующем: ничто никогда не забывается.
Меня спрашивали, не позвать ли Льва, моего первого мужа. "Ни в коем
случае, - ответила я. - Не смейте его беспокоить. Я сама ему позвоню. Когда
захочу".Но из-за действия лекарств я так и не сумела спуститься вниз.Снова
провели всякие тесты.
Однажды утром я все ходила и ходила по коридору, пока медсестра не