"Энн Райс. Мэйфейрские ведьмы ("Мэйфейрские ведьмы" #2) " - читать интересную книгу автора

ведьм и что если надобно отыскать ведьм здесь, то он их непременно найдет.
Здесь же гуляет по рукам написанная им книга о демонологии, черной магии и
колдовстве, которая широко известна во всей Франции и приводит в
неимоверное восхищение полуграмотный люд, который буквально зачитывается
пространными описаниями демонов, словно это библейские откровения, тогда
как на самом деле сочинения инквизитора не более чем глупейшие выдумки.
Нельзя не упомянуть о сопровождающих текст гравюрах, которые с
благоговейным почтением передаются из рук в руки, ибо сии картинки -
мастерски исполненные изображения пляшущих при лунном свете чертей, а также
старых колдуний, пожирающих на своих пиршествах невинных младенцев и
летающих на помеле, - наделали много шума и вызвали всеобщее негодование.
Книжка эта буквально заворожила город, и, полагаю, ни для кого в нашем
ордене не окажется неожиданностью, что всю кашу заварила не кто иная, как
старая графиня - обвинительница собственной невестки, прямо со ступеней
собора во всеуслышание заявившая, что только благодаря столь полезной книге
она смогла распознать ведьму, живущую с нею под одной крышей.
Ах, Стефан, приведи ко мне мужчину или женщину, на счету которых
тысяча прочитанных книг, и ты подаришь мне интересного собеседника. Но
приведи ко мне того, кто за свою жизнь едва ли прочел более трех, и у меня,
без преувеличения, появится опасный враг.
Но я опять уклоняюсь в сторону от своего повествования.
Я прибыл в Монклев в четыре часа пополудни, проделав верхом весьма
долгий и утомительный путь вниз по южным склонам гор в долину. Как только
моему взору предстали городские стены, возвышавшиеся надо мной подобно
крепости, - а Монклев когда-то ею и был, - я немедленно избавился от всех
документов, свидетельствующих о том, что я отнюдь не тот, за кого себя
выдаю, то есть не католический священник, изучающий гибельное для мира
поветрие ведьмовства и ради обретения знаний, которые позволят мне с
большим тщанием вырвать это ядовитое семя в своем родном приходе,
странствующий по городам и весям, дабы собственными глазами лицезреть
уличенных ведьм.
Сложив все лишние и компрометирующие меня вещи в металлический ящик, я
закопал его в лесу. Затем, надев свою лучшую рясу, серебряное распятие и
другие атрибуты, приличествующие богатому церковнику, поскакал вверх по
дороге, направляясь к городским воротам, как раз мимо замка Монклев -
бывшего жилища несчастной графини, с некоторых пор именуемой не иначе как
"невеста дьявола" или "Монклевская ведьма".
Оказавшись в городе, я немедленно начал расспрашивать всех встречных о
том, с какой целью на площади перед собором приготовлен громадный костер и
почему торговцы расставили здесь же свои лотки, намереваясь продавать
напитки и закуски, тогда как не похоже, чтобы в городе устраивалась
ярмарка; меня также интересовало, по какой причине соорудили скамейки для
зрителей с северной стороны собора и у стен тюрьмы. И наконец, почему возле
всех четырех городских постоялых дворов скопилось такое множество лошадей и
повозок и что именно столь оживленно обсуждают толпы собравшихся на площади
людей, указывая пальцами сначала на высокое зарешеченное тюремное окно,
расположенное как раз над воздвигнутыми рядами скамей, а потом - на этот
вызывающий отвращение костер?
Я высказал предположение, что столь активные приготовления связаны с
завтрашним праздником во имя памяти святого Михаила - так называемым