"Энн Райс. Витторио-вампир ("Новые вампирские хроники" #3) " - читать интересную книгу автора

утверждаю это с уверенностью. Перед моими глазами отчетливо возникает
зрелище во время праздника святого Иоанна, когда буквально каждая лавчонка
во Флоренции выставляет напоказ все самые ценные свои товары, а монахи из
местных монастырей и из нищенствующего ордена на пути к кафедральному
собору распевают самые благозвучные гимны, чтобы возблагодарить Бога за
благословенное процветание этого города.
Я мог бы еще многое вспомнить. Бесчисленны похвалы, которые любой
может воздать Флоренции тех времен, ибо здесь не только плодотворно
трудились ремесленники и торговцы, но и творили величайшие художники. Здесь
жили хитрые политиканы и поистине блаженные святые, проникновенные поэты и
самые отъявленные проходимцы. Думаю, что Флоренция уже тогда постигла суть
множества явлений, которые много позже осознали во Франции и в Англии и
которые во многих странах остаются неведомыми до сих пор. Две истины можно
счесть неоспоримыми: Козимо можно по праву считать самым могущественным во
всем мире человеком той эпохи, а истинным правителем Флоренции был,
остается и впредь вовеки пребудет народ.
Но вернемся в замок. Я продолжал читать и заниматься дома, попеременно
ощущая себя то рыцарем, то ученым. Если что и омрачало мою жизнь, так это
тот факт, что к шестнадцати годам я был вполне подготовлен к поступлению в
настоящий университет, сознавал это и стремился к этому, но тем не менее
продолжал разводить соколов, лично тренировать их и охотиться с ними,
ощущая, сколь непреодолимы искушения окружающей природы.
К своим шестнадцати годам в клане пожилых родственников, ежевечерне
собиравшихся за нашим столом, я слыл человеком книжным. В основном это были
дядья моих родителей - люди старого уклада, когда считалось, "что банкиры
не должны править миром". Они рассказывали удивительные легенды о крестовых
походах своей юности, о жестокой битве при Акре, участниками которой им
довелось быть, о сражениях на Кипре и Родосе. Они вспоминали обо всем, что
видели на море и в чужеземных портах, где их считали грозой всех таверн и
женщин.
Моя мать - пылкая прелестная женщина с каштановыми волосами и
пронзительно зелеными глазами - обожала сельскую жизнь, но не имела ни
малейшего представления о Флоренции - ибо видела ее только из-за
монастырских стен. Она пребывала в тревоге, уверенная, что со мной
определенно творится что-то неладное, - иначе откуда во мне эта
необъяснимая тяга к поэзии Данте и стремление писать собственные сочинения?
Смысл жизни она находила лишь в любезных ее душе приемах гостей, в
неустанных заботах о том, чтобы полы устилали лавандой и ароматными
травами, и чтобы вино было надлежащим образом сдобрено специями. Она сама
открывала бал в паре с двоюродным дедом, отличавшимся прекрасными
способностями в этом искусстве, так как отец никогда не имел ничего общего
с танцами.
После Флоренции мне все это казалось довольно банальным и скучным. В
том числе и воспоминания о военных походах.
Должно быть, замуж за моего отца мать вышла совсем юной девушкой, ибо
в ночь своей смерти была беременной. Ребенок погиб вместе с ней. Постараюсь
рассказать об этом так кратко, как только смогу. Вообще-то, я не умею быть
лаконичным.
Мой брат Маттео, четырьмя годами младше меня, обладал большими
способностями, однако его еще никуда не посылали для обучения (а ему очень