"Энн Райс. Час ведьмовства ("Мэйфейрские ведьмы" #1) " - читать интересную книгу автора

в такую же просторную столовую с поблекшими фресками, на которых были
изображены замшелые дубы и возделанные поля.
Ноги, обутые в шлепанцы, шаркали по вытертому обюссоновскому ковру.
Пациентке доктора был сорок один год, однако она казалась одновременно и
старой, и юной - этакое спотыкающееся бледное дитя, не тронутое ни заботой,
ни страстью взрослого мира. Так и хотелось спросить: "Дейрдре, у вас
когда-нибудь был возлюбленный? Вы когда-нибудь танцевали в этом зале?"
Полки библиотеки были заполнены внушительного вида книгами в кожаных
переплетах, на корешках которых сохранились выведенные выцветшими красными
чернилами даты: 1756, 1757, 1758... На каждом томе золотом вытиснено
родовое имя: Мэйфейр.
Ах, эти старые семьи Юга! Доктор искренне завидовал присущей им
преемственности поколений. Недопустимо, чтобы история семейств со столь
богатым наследием завершалась подобным запустением. Надо признаться, сам
доктор не знал ни всех имен собственных предков, ни того, где они родились.
Мэйфейры - старинный колониальный клан. С портретов, украшавших стены
особняка, на доктора смотрели мужчины и женщины в нарядах восемнадцатого
века; были здесь и более поздние изображения - дагерротипы, ферротипы и
первые фотографии. В холле висела пожелтевшая карта Сан-Доминго в грязной
раме. Обратил внимание доктор и на потемневшее полотно, изображающее
большой плантаторский дом.
А драгоценности на его пациентке! Они, несомненно, фамильные -
достаточно взглянуть на старинные оправы. Но какой смысл нацеплять все это
на женщину, которая вот уже семь лет как не произнесла ни слова и не
сделала самостоятельно ни одного движения?
Сиделка рассказывала, что она никогда не снимает цепочку с изумрудным
кулоном, даже когда купает мисс Дейрдре.
- Позвольте мне открыть вам маленький секрет, доктор: не вздумайте
когда-либо дотронуться до этого кулона!
"Это почему?" - хотел было спросить доктор, но промолчал. С тяжелым
чувством он следил за тем, как сиделка надевает на его пациентку рубиновые
серьги и бриллиантовое кольцо.
Точно покойницу наряжает, подумалось ему. А за стенами дома темные
дубы хлестали ветвями по пыльным оконным сеткам. И сад шелестел на
отупляющей жаре.
- Взгляните-ка на ее волосы, - с нежностью говорила сиделка. - Вы
когда-нибудь видели такие прекрасные волосы?
Действительно, длинные, на удивление красивые волосы - темные, густые,
вьющиеся. Сиделка любила расчесывать их, наблюдая, как под гребнем они
закручиваются в завитки. А глаза пациентки, при полной бессмысленности
взгляда, были ясно-голубыми. Но из уголка рта мисс Дейрдре почти постоянно
сочилась тонкая серебряная струйка слюны, отчего на груди ее белой ночной
рубашки темнело не просыхающее пятно влаги.
- Поразительно, что никто не попытался украсть эти драгоценности, -
сказал доктор, обращаясь больше к самому себе, - Ведь она настолько
беспомощна.
Сиделка одарила его надменной, понимающей улыбкой.
- Никто из работающих здесь не стал бы и пытаться.
- Но ведь она часами сидит одна на боковой террасе. Ее можно увидеть с
улицы.