"Францишек Равита. На красном дворе (Исторический роман времен княжения Изяслава в Киеве) [И]" - читать интересную книгу авторасобрались на совет обсудить, как им избавиться от половцев, которые с
каждым днем все более беспокоят их, и что не только имущество горожан находится в опасности, но они сами боятся за своих жен и детей. Киевляне просили гридня передать их просьбу князю, боярам и дружине, чтобы те явились на вече. Это не понравилось Изяславу, и он, быть может предчувствуя что-то нехорошее, не пошел на вече. Пока киевляне ночью держали совет, как им быть, князь собрал дружину, велел выкатить из подвала две бочки меду, позвать музыкантов и плясунов, и началось пиршество. Народное вече, созванное так внезапно в Киеве, не прошло незамеченным и воеводою Коснячко. Было около полуночи, когда он вышел из терема, сел в саду на лавочке и стал вслушиваться в отдаленный шум, долетавший с Подола. Слышно было ржание лошадей, мешавшееся с топотом копыт и людскими голосами. Это и обеспокоило его, и возбудило любопытство. Он посидел немного, затем встал, вышел за ворота и направился к башне, стоявшей рядом с его садом. Взобравшись на башню, он стал смотреть в сторону Подола и прислушиваться. Несмотря на то что луна ярко светила, старые глаза воеводы ничего не видели; к нему долетали только отдельные слова, угрозы и жалобы, из этого он пришел к заключению, что там ничего хорошего не происходит. Он продолжал смотреть в том же направлении. Все вокруг него давно спало спокойным сном, только вдали, на вече, близ церкви Святого Глеба, шумел народ. Днепр катил свои воды точно сонный. Иногда на Щекавице или в Кожемяках кое-где мелькал огонек; на Оболони перекликались пастухи, пасшие в ночном скот и лошадей, да испуганные лебеди перелетали с Оболони на Долго сидел воевода, призадумавшись и глядя в сторону Подола. Вдруг до него долетели звуки пения. Это был целый поток серебристых девичьих голосов, хлынувший из светлиц и разнесшийся в ночной тишине далеко над Подолом и Днепром. Коснячко поднял голову и от удовольствия улыбнулся. - Это поет моя пташечка! - узнал старик знакомый голос. Действительно, это пела его дочь Людомира. Слушая пение, старик, казалось, забыл о той буре, которая кипела внизу на Подоле. Эхо вторило пению все звучнее и печальнее. Первую строфу пела его дочь; подруги вторили. Я, младешенька, не спала, Все тебя, соколика, ждала, Ты летаешь все в лесочек, Загляни ко мне разочек! Месяц ходит по светлице, Видит грусть-тоску девицы... Ты потешь меня, дружочек, Загляни ж ко мне разочек, Ой дубравушка, дубрава, Где соколикова слава, Где его все сладки речи, Что шептал он мне на вече?.. Почто молвил: любить буду, |
|
|