"Кетрин Распберри. Неповторимая Габи " - читать интересную книгу автора

заглядывая под кровати и носком босой ноги раздвигая брошенные на пол юбки и
блузки в поисках кошки.
Матильда упорно не отзывалась на ее "кис-кис". И не дремала ни под
одной из кучек одежды. Да и вообще у кошек бывает обыкновение нежно
приветствовать любимых хозяев - по крайней мере, Моти при появлении Габи
всегда так поступала.
Она величаво выплывала из-за угла, выгнув спинку и задрав хвост
вопросительным знаком, начинала утробно мурчать, терлась о ноги Габриэли
белоснежными боками и ушами, слегка привставая на цыпочки, если
позволительно так сказать о кошке.
Исполнив сей непременный ритуал, подытоженный коротким "мр", Матильда
возвращалась к прерванным важным занятиям: дремать на своей постилке на
подоконнике или лениво следить за обитателями квартиры. Оживить ее могло
только одно: настырные бесстрашные птички, обожающие прогуливаться по
балконным перилам прямо перед носом у несчастной хищницы, отделенной от них
оконным переплетом, словно стенкой аквариума.
Она мечтала добраться до маленьких нахалок, даже во сне видя, как ее
зубки вонзаются в мягкий крмок, покрытый перьями. Это ясно читалось по ее
движениям в минуты дремы.
Изящная кошачья головка запрокидывалась, и можно было разглядеть, как
лихорадочно мечутся зрачки под неплотно сомкнутыми веками. Спящее тельце
зверька напружинивалось, затем следовал рывок напряженных лапок, и вот он -
светлый кошачий миг: челюсти мерно задвигались, мелькнул розовый язычок, и
по белоснежной мордочке разлилась сытая блаженная улыбка.
Матильда пыталась изобрести способ достичь заветной цели. Она толкала
лапкой стекло в надежде, что оно подастся и выпустит ее; старалась
по-своему, по-кошачьи, скрипуче копировать птичий щебет, словно глупые птахи
могли принять ее за свою и впорхнуть к ней в комнату - уж она бы тогда не
растерялась!
С надеждой Моти оглядывалась на хозяев, взглядом огромных желтых глаз
вопрошая: "Вы что, не понимаете, как это важно?!". Но жестокие хозяева
твердили одно: "Тебе туда нельзя, дорогая. Здесь высоко. Ты свалишься!".
Как будто она глупая и не умеет прыгать. У нее так великолепно это
получается - с пола на комод, с комода на шкаф, оттуда - на карниз и ну
качаться на шторах! Подумаешь, она всего-то парочку и разодрала, но она же
не виновата, что тонкая ткань не выдержала цепкого хвата ее коготков...
Итак, Матильды нигде не было. Габи заволновалась. Она уже не злилась на
спрятавшуюся кошку, а всерьез встревожилась. Ну не могла же та подохнуть с
голоду, забившись в недра полураскрытого шкафа!
Родители отсутствовали всего пару дней, перед отъездом доверху
наполнили кормом и водой Мотины мисочки. Это была разумная кошка, которая
умела дозировать свою пищу, и объесться до смерти - вовсе не в ее стиле.
Габи не знала, что и думать.
Она подошла к любимому кошкиному окну. На подоконнике приютился
шелковый малиновый матрасик, хранящий легкую вмятину, оставленную упругим
кошачьим тельцем. Мама сшила эту мягкую перинку специально для Моти из
своего старого одеяла (уж очень кошка любила на нем валяться, по-человечески
вытянувшись во весь рост).
Это окно в гостиной Матильда облюбовала из-за наличия балкона - по
перилам частенько прыгали птички. А еще потому, что по вечерам в этой