"Жан Расин. Береника " - читать интересную книгу автора

{12} которые на самом деле могли совершиться самое малое в течение
нескольких недель? Некоторые считают, что эта простота означает лишь
недостаток выдумки. Им не приходит в голову, что вся-то выдумка и состоит в
том, чтобы сделать нечто из ничего, и что большое количество событий всегда
является удобным выходом для поэтов, ощущающих, что их дарованию не хватает
ни щедрости, ни силы для того, чтобы на протяжении пяти действий держать
зрителя в напряжении сюжетом простым, но в то же время богатым бурностью
страстей, красотой чувств, изяществом выражения. Я далек от мысли, что все
это имеется в моем произведении, но и не думаю также, что зрители сетуют на
меня за то, что я предложил им трагедию, которую они почтили, пролив столько
слез, и на тридцатом представлении которой народу было ничуть не меньше, чем
на первом.
Не обошлось и без того, чтобы некоторые не попрекнули меня этой самой
простотой, коей я так упорно домогался. Они полагали, что трагедия, почти
лишенная интриги, не соответствует правилам театра. Я узнавал, жалуются ли
они при этом на скуку. Мне сказали, что, по их признаниям, они нисколько не
скучали, что многие места пиесы их весьма растрогали и что они с
удовольствием еще раз посмотрели бы ее. Чего же им в таком случае нужно?
Умоляю их быть о самих себе достаточно высокого мнения и не думать, что
пиеса, трогающая их и доставляющая им радость, могла быть написана с полным
пренебрежением к правилам. Главное правило - нравиться и трогать; все прочие
выработаны лишь затем, чтобы выполнять его. Но все эти правила чрезвычайно
сложны и мелочны, и я не советую никому разбираться в них: есть ведь дела и
поважнее. Пусть уж на нас лежит забота прояснять трудности аристотелевой
поэтики, зрителям же да будет уготовано наслаждение сочувствовать героям
трагедии и проливать слезы. И да разрешат они мне сказать им то, что некий
музыкант говорил македонскому царю Филиппу, {13} утверждавшему, что какая-то
из его песен не отвечает правилам: "Да не попустят боги тебя, государь,
впасть в такую беду, что тебе пришлось бы разбираться в этих вещах лучше,
чем мне".
Вот все, что я могу сказать этим людям, услаждать которых я всегда
считал бы славным для себя делом, ибо что до составленного против меня
пасквиля, {14} я полагаю, что читатели охотно избавят меня от необходимости
отвечать на него. Да и что отвечу я человеку, который и не мыслит вовсе и не
способен членораздельно высказать какую-нибудь мысль? Он говорит о протасисе
{15} так, словно понимает это слово, и требует, чтобы эта первая из четырех
частей трагедии всегда непосредственно примыкала к последней, то есть
катастрофе. Он жалуется на то, что слишком хорошее знание правил не дает
наслаждаться пиесой. Но если судить по его статье, никогда не бывало жалобы
менее обоснованной. По-видимому, он никогда не читал Софокла, которого
весьма неоправданно хвалит за "многообразие событий" в его трагедиях, а о
поэтике читал только в предисловиях к трагедиям. Но я прощаю ему незнание
правил драматургии, поскольку, на счастье читателей и зрителей, он не
пытается подвизаться в этом жанре. Я не могу ему простить другого - полного
неразумения правил доброй шутки, в то время как каждое свое слово он
старается сдобрить шуточкой. Уж не рассчитывает ли он позабавить порядочных
людей всяческими "карманными увы", "господами правилами" и невесть каким
количеством других низменных ужимок, которые осуждены всеми стоящими
писателями, как он сможет убедиться, если когда-либо попытается их читать?
Подобная критика - удел нескольких несчастных щелкоперов, которым никогда не