"Бхагаван Шри Ранжниш(Ошо). Истинный мудрец " - читать интересную книгу автора

деле хочу передать это вам, но если это не передается, я не буду расстроен.
Если передается, я не буду гордиться. Если я полностью потерплю неудачу или
вполне преуспею - все едино. Вот почему я несерьезен.
Вы здесь, быть может, всерьез, но постепенно я смогу убедить вас не
быть серьезными, так как серьезность - это тень эго. Без "я" нельзя быть
серьезным. Просто без "я" серьезность исчезает, потому что, когда нет "я",
исчезает смерть. Умирает только "я", а не вы сами. Вы никогда не умирали и
никогда не рождались. Вы всегда были здесь. Вы часть всего этого
существования, вас нельзя отделить от него.
Иногда вы могли быть в деревьях, вы могли быть деревом. Иногда - в
птицах, вы могли быть птицей. Иногда - камнем, иногда - потоком, падающим с
Гималаев. Миллионы способов. Миллионы форм. Миллионы имен. Да, вы
существовали самым разным способом, Никогда не было, чтобы вас не было;
никогда не будет, что вас не будет, - форма меняется; то, что лишено формы,
длится и длится.
Тут нечего быть серьезным. Но "я" боится, взвешивает. Приближается
смерть. "Я" - это вес. "Я" не может смеяться.
Все мои старания - создать в вас такой глубокий смех, чтобы он остался
при вашем исчезновении. Танец остается, танцующий исчезает. Тогда жизнь
становится необыкновенно прекрасной - и только тогда жизнь прекрасна.
Так что не думайте обо мне, как о других религиозных деятелях, которые
очень серьезны. Если они серьезны, они не могут быть религиозны - это мой
критерий. Если ваши святые не могут смеяться, они, в лучшем случае, -
подавившие себя грешники. Потому что подавивший себя не может смеяться, он
всегда боится. Вместе со смехом можно выпустить наружу многое другое. Теперь
он не может выпустить наружу только один смех. Ведь ему приходится подавлять
в себе все: секс, раздражение, зависть, ненависть, любовь. Нельзя выражать
только часть себя: или вы выражаете себя полностью, или все в себе
подавляете. Вашим, так называемым, святым приходится подавлять себя
полностью. А по мне, святой тот, в ком нет ни малейшего подавления, во всем
его существе. Когда он смеется, то смеется. Вовлечено все его существо - все
в нем колышется от смеха.
Запомните это - и особенно в связи с хасидизмом. Хасидизм создал
величайшую традицию смеющихся святых; это один из прекраснейших вкладов
хасидизма.
Хасидский мудрец не из тех, кто отрекается от мира. Он живет в мире,
потому что отрицание его - слишком серьезно. Он не уходит с ярмарки - он
поднимается над ней. Он живет там же, где и вы, но живет по-другому. Он
живет рядом с вами, но, в то же время, он существует где-то еще. Он соединил
сансару - мир и саньясу - отречение.
Когда я посвящаю вас в саньясу, я делаю то же, что и хасид. Я не говорю
вам: отправляйтесь в Гималаи - это было бы выбором, а выбор всегда серьезен:
что-то приходится оставить, отрезать часть своего существа,, искалечить
себя.
Выбирая, вы двигаетесь в определенном направлении; тогда целое не
воспринимается. Если вы живете в мире, то отвергаете отречение, саньясу, вы
отвергаете медитацию. "Это не для нас, мы люди этого мира". Но приходит
день, когда вы уже сыты этим миром по горло, и оставляете его. Теперь вы
боитесь в него вернуться. "Мы не от мира сего. Мы живем вне мира!" Но и в
том, и в другом говорит только половина вашего сердца, вы не целы, вы не