"Дэвид Рэндалл. Универсальный журналист" - читать интересную книгу автора

выражаться в том, что некоторым темам уделяется больше внимания, чем
уделялось бы при иных обстоятельствах. Либо в газете без строгих принципов
некие компании и их продукт благожелательно упоминаются просто потому, что
они - рекламодатели. Само по себе это явление кажется достаточно безвредным,
но рано или поздно газете сядут на шею.
Все эти ограничения в журналистской деятельности - как присущие сбору
информации, так и налагаемые интересами владельцев, редакционной культурой и
вкусами читателей - требуют, чтобы оговорка, с которой начинается эта глава,
была развита дальше:
"Эту газету, вместе с сотнями тысяч содержащихся в ней слов, сочинили
примерно за 15 часов несколько обычных людей - несовершенных, как само
человечество. Мы покидали битком набитые офисы, чтобы выяснить, что
произошло в мире, у людей, которые порой неохотно разговаривают с нами, а
иногда и просто вставляют нам палки в колеса.
Ее содержание определили субъективные суждения репортеров и редакторов
с оглядкой на то, что они полагают вкусами главного редактора и владельца
газеты. Некоторые из напечатанных здесь статей вырваны из контекста, так как
он усложнил бы их или лишил драматизма. Для стиля определяющим было
эмоциональное воздействие нефактическая точность. Иные статьи напечатаны
здесь исключительно с целью привлечь рекламодателей".

Эти ограничения - как непреходящие дурные сны. Под конец журналистам
остается только один выход: разработать всеобщие критерии и каноны
мастерства и действовать согласно им.
Если они сделают это, они одолеют ограничения. Это реально - где-нибудь
на этой планете такое происходит каждый день. Репортеры вскрывают факты
коррупции, выводят на чистую воду халатность, открывают людям глаза на
опасность, срывают маски с преступников, сообщают о фактах, которые кое-кто
хотел бы утаить. Газеты публикуют информацию и, перефразируя слова редактора
"The Times" столетней давности, делают ее всеобщим достоянием. Даже плохие
газеты приносят больше пользы, чем вреда, - о правительствах этого не
скажешь.
В истории журналистики, конечно же, немало низкопробной халтуры и
расчетливой злобы. Но куда больше в ней достижений, которыми можно
гордиться: репортажи Ильи Эренбурга в "Красной Звезде", благодаря которым
мир узнал о нацистских лагерях смерти; репортажи Джона Херси и Уилфреда
Берчетта из Хиросимы, разоблачившие официальную ложь о том, что никакой
лучевой болезни якобы не существует; кампания "Sunday Times" в защиту калек,
ставших жертвами употребления талидомида; репортажи Джона Рида о русской
революции; отчеты Уильяма Говарда Расселла о бездарных действиях британской
армии в Крыму; расследование Уотергейтского дела Карпом Бернстайном и
Робертом Вудвордом, доказавшее, что Президент США - лжец; факты о детской
проституции, обнародованные У.Т. Стедом, и разоблачение жестоких расистов из
Ку-клукс-клана, сделанное Роландом Томасом из "New York World".
Все это - и многое другое - не просто легендарные эпизоды в истории
журналистики, это были репортажи, действительно изменившие мир. Но если бы
потребовалось выбрать один эпизод, который по своему качеству и воздействию
мог назваться лучшим образцом журналистики, самое правильное было бы
отправиться на столетие с четвертью назад в Центральную Европу, разрываемую
националистическими лозунгами и омерзительной жестокостью. Сходство с