"Рампа Лобсанг. Пещеры древних (духовное путешествие продолжается)" - читать интересную книгу автора

усы. Руки, испещренные морщинами, были желто-коричневыми, и выступившие на
них вены были похожи на ветки деревьев. Когда я подошел ближе, он уставился
на меня подслеповатыми глазами, скорее чувствуя, чем видя.
- Хм...Хм... - произнесен. - Мальчик свернул со своей дороги... Чего
тебе, мальчик?
- Сударь! - ответил я. - Вы прожили в скиту семь лет. Не будете ли вы
так добры рассказать мне об этом.
Он что-то проворчал, пожевал кончики усов и сказал:
- Присядь, мальчик, долго вспоминать о прошлом. Хоть я и думаю о нем
все время.
- Когда я был мальчиком, - начал он, - я путешествовал в разные страны
и однажды попал в Индию. Я увидел там отшельников, живущих в пещерах, и мне
показалось, что некоторые из них достигли просветления.
Он покачал головой:
- Обычные люди были слишком ленивы, проводя свои дни в тени деревьев.
Ох! Это было печальное зрелище.
- Святой отшельник, - прервал я его, - мне бы больше хотелось услышать
о жилищах отшельников здесь, в Тибете.
- Э? О чем это? - слабым голосом переспросил он. - А, да, скиты
Тибета... Я вернулся из Индии и отправился в родной Пекин. Я ничему не
научился, и потому жизнь наскучила мне. Собрав пожитки, я стал пробираться к
границе Тибета. Это заняло много месяцев.
Я раздраженно засопел. Старик продолжал:
- Долгое время в поисках просветления я останавливался в разных
монастырях. Наконец я попал в Чакпори. Я был в Китае врачом, и Настоятель
позволил мне остаться. Я занимался акупунктурой. Несколько лет меня
устраивало это, но затем я почувствовал непреодолимое желание удалиться в
скит.
От нетерпения я уже начал пританцовывать. Если старик потянет еще
немного, будет слишком поздно - мне нельзя пропустить вечернюю службу. И как
только я подумал об этом, раздался первый удар гонга. Неохотно поднявшись, я
сказал:
- Уважаемый Учитель, мне, к сожалению, нужно идти. Старик захихикал.
- Нет, мой мальчик, - возразил он, - ты можешь остаться, ибо не
получаешь ли ты здесь наставления от старшего брата? Оставайся, ты
освобожден от вечерней службы.
Я подумал, что он прав, и снова сел. Он даже не был ламой, но за свой
преклонный возраст и огромный опыт все-таки считался старшим.
- Чай, мой мальчик, чай! - воскликнул он. - Мы будем пить чай. Тело мое
слабо, и годы давят на меня тяжким грузом. Чай для юных и стариков.
На его зов явился монах, приставленный к пожилым. Он принес нам чаю и
ячменя. Смешав тсампу, мы уселись на пол: он - чтобы говорить, я - чтобы
слушать.
- Настоятель позволил мне покинуть Чакпори и поселиться в скиту. Мы
вышли отсюда со служкой-монахом и направились в горы. Через пять дней мы
добрались до места, которое можно увидеть с крыши.
Я кивнул. Мне было известно это одинокое строение, укрытое высоко в
Гималаях. Старый монах продолжал:
- Там было пусто: последний жилец недавно умер. Мы сделали уборку, и я
в последний раз окинул взглядом Лхасскую долину; взглянул вниз на Поталу и