"Лобсанг Рампа. Жизнь с ламой" - читать интересную книгу автора

а я не умела говорить на ее языке (хотя полностью его понимала). Подняв меня
на свое широкое плечо, она принесла меня в Дом и взяла к себе в комнату.
Я смотрела вокруг широко раскрытыми глазами с удивлением и интересом.
Эта комната была для меня новой, и я подумала о том, сколько здесь
подходящих вещей, чтобы кое-кто запустил в них когти. Все еще держа меня на
плече, Мадам Альбертин тяжело подошла к широкому окну, присела на подоконник
и выглянула наружу.
- Ах! - тяжело выдохнув, воскликнула она. - Как плохо, что среди всей
этой красоты так много жестокости.
Она посадила меня на свое очень большое колено, взглянула мне в лицо и
сказала:
- Моя бедная прекрасная малышка Фифи, Мадам Дипломат холодная и
жестокая женщина. Обыкновенная карьеристка, каких еще надо поискать. Для нее
ты просто игрушка, которую можно показывать. Для меня ты одна из добрых
Тварей Божьих. Как жаль, что ты не понимаешь того, что я говорю, маленький
котенок!
Я замурлыкала, чтобы показать, что я понимаю, и лизнула ее руки. Она
похлопала меня по спине и сказала:
- О, как тебе недостает любви и привязанности. Из тебя получится
хорошая мать, маленькая Фифи.
Потом я свернулась поудобнее у нее на коленях и выглянула в окно.
Оттуда открылся такой интересный вид, что мне пришлось встать и прижаться
носом к стеклу, для того чтобы добиться еще лучшего обзора. Мадам Альбертин
нежно улыбнулась вне и, играя, потянула меня за хвост, но вид из окна
полностью овладел всем моим вниманием. Она повернулась и со вздохом
опустилась на колени.
Мы вместе смотрели в окно, прижавшись друг к другу щеками.
Внизу старательно ухоженные газоны были похожи на гладкий зеленый
ковер, окаймленный дорожками, обсаженными величественными тополями. Плавно
изгибаясь влево, протянулась серая Подъездная Аллея, ведущая к далекой
трассе, и откуда доносился приглушенный шум машин, несущихся в и из
огромного Метрополиса. Мой старый друг, Яблоня, одиноко и прямо стояла на
берегу маленького искусственного озера, которое, отражая унылое серое небо,
казалось, набросило на себя шелковое покрывало цвета старинного свинца.
Вокруг озера вдоль кромки воды росли жидкие кустики тростника, которые
напоминали мне клочковатые волосы на голове старого Кюре, который изредка
приходил, чтобы посетить "Ле Дюка" - мужа Мадам Дипломат.
Я снова посмотрела на Пруд и подумала о моей бедной Маме, которая
умерла в нем.
"А сколько еще было таких, как она?" - подумала я.
Мадам Альбертин внезапно посмотрела на меня и сказала:
- Маленькая моя Фифи, почему ты плачешь, да, я думаю, что ты
действительно плачешь, и у тебя капают слезы. Это жестокий, жестокий мир,
маленькая Фифи, он жесток по отношению ко всем нам.
Но вдруг вдалеке появились маленькие черные точки, которые, как я
знала, вскоре превратятся в машины. Они повернули на Подъездную Аллею и,
набирая скорость, понеслись к дому, чтобы резко остановиться, визжа колесами
и поднимая облака пыли. Вдруг раздался бешеный звонок, заставив шерсть на
моей спине встать дыбом, а хвост - трубой.
Мадам Альбертин подняла черную штуку, которую, как я знала, называли