"Андрей Ракитин. Химеры I: Чаячий Мост" - читать интересную книгу автора

встать, подбросить поленьев, нужно было разобрать кое-какие бумаги и, скрутив
в горький узел душу, отдать их огню, но Алиса оставалась неподвижна. Ее
хватило только на то, чтобы повернуть голову: венец лежал на консоли,
прикрытый небрежно брошенным поверх кружевным платком. Тонкий серебряный обруч
с редкими вкраплениями янтаря. Работа Яррана. Алисе вдруг вспомнилось, как
собирала она янтарные окатыши возле серого, гладкого, будто шелковое
полотнище, холодного моря, чайки ходили по кромке прибоя, а Хальк спал,
уткнувшись лицом в песок и раскинув руки, будто собирался обнять весь мир... С
Ярраном никогда не будет такого...
Алиса зажмурилась, под веками поплыли черно-зеленые пятна. Еще немного, и
она возненавидит этот венец. Не понимая, что делает, она протянула руку.
Пальцы нащупали гладкий холод серебра, и в следующее мгновение венец,
ударившись о дверной косяк, со звоном покатился по полу. Алиса встала,
проклиная начало очередной бессонной ночи. Переступила через упавшую шкуру.
Крышка секретера отошла с лязгом пистолетного бойка, так же точно войдя в
пазы. Алиса выгребла из ящиков содержимое.
Эти письма лежали отдельно. Она помнила их почти наизусть. Бумага,
покоробленная и жесткая от времени, шуршала от одного прикосновения, Алиса
вдруг испугалась, что листы рассыплются в прах прежде, чем она отдаст их
пламени...
"Рыцарь мой..."
Рыцари не предают своих дам, дамы не убивают своих рыцарей.
В печку. Так - честнее.

Она сидела на ковре перед камином, по одному листу подкладывая в огонь, и
смотрела, как чернеют страницы и потрескивают, испаряясь, сделанные из кожуры
незрелых орехов чернила. Ей не было больно смотреть, как они горят, она
слушала довольное гуденье огня и думала, что сегодня ночью ей, может быть,
удастся заснуть.
- Вечер добрый.
Алиса не оглянулась, хотя голос ничего не сказал ей. Так же недвижно
сидела она и слушала, как гость, словно хозяин, почти неслышно двигается по
покою. Как он скинул и бросил в углу мокрый плащ: шуршание набрякшего водой
полотнища было медленным и тяжелым. Как он порылся в саквах, удовлетворенно
хмыкнул, видимо, найдя, что искал, и присел у Алисы за спиной. Она ощутила
затылком тепло его дыхания, но не обернулась. Незнакомец заглянул ей через
плечо, издал короткий смешок, а после, осторожно и невесомо обняв Алису, вынул
письма из ее рук.
- Лучше уж я сам их сожгу, - сказал он негромко. - По крайней мере, у меня
на это больше прав, чем у кого бы то ни было. Даже у вас, моя дорогая...
Алиса смотрела на него, не отводя глаз, и молчала. Она сразу узнала его,
хотя он изменился неуловимо и резко - только глаза остались прежними: серые, с
больной желтизной у зрачков.
В последний раз они виделись года три назад, на Капитуле. Разговор был
тяжелый, нет, не разговор, скандал. А потом он ушел. Потом... она ничего не
могла сделать. Эта история в Эйле. Кроваво и грязно, но он не совершил ничего
такого, что дало бы Капитулу право... а жаль. За него стеной стоял город - еще
бы, он же почти выбил Хартию Вольности... Хальк все еще является Магистром -
это звание нельзя ни купить, ни отнять - разве что вместе с головой.
Хальк усмехнулся странно и язвительно.