"Андрей Ракитин. Навь." - читать интересную книгу автора

вороненое ложе самострела. Женщина задумчиво погладила его рукой.
- Странно ты выражаешь свои мысли, отроче. Но, по сути, ты прав.
Славка почти успокоился: если не убили за дерзость сразу, то уже не убьют,
- и попросил:
- Не зовите меня отроком, пожалуйста.
У костра рассмеялись:
- Хороший мальчонка, зубастый!
Славка вдруг увидел вокруг себя лица - усатые и безусые, веселые и
мрачные, но все славные, живые. От костра вкусно потянуло щами, Надия
громко стукнула ложкой. Славка почувствовал себя здесь почти своим. И
только у той, что с ним говорила, лицо было мертвое.
Надия налила Славке полную миску, и он глотал, обжигаясь, а повариха
смотрела, подперев щеку ладонью, и сердобольно вздыхала. Другие тоже ели,
подсмеивались, нахваливали щи, и Славка удивился, что навь ест, как люди.
Только та отказалась, опять была не как все. Сидела на плаще, гладила
самострел, а где-то высоко над ее головой висела острая звезда. Потом
Славка, кажется, задремал. И сквозь сон пробилось к нему: Карна - как удар
надтреснутого колокола. Он с трудом разлепил веки. Навье воинство седлало
коней. Кто-то встав на колени, помогал женщине натянуть сапоги. Она вдруг
застонала.
- Останешься? - спросил мужчина тихо, помогая ей встать.
- Нет.
Славке показалось, что он видит недозволенное. Он старательно прикрыл
глаза.
Снилось ему кладбище - то, где похоронили деда. Старое, которых теперь и
не осталось вовсе. Дорожка между бревенчатых, без окошек, стен, крытые
тесом крыши, а за ними холм, высокие редкие сосны с черными кронами, и
между сосен кресты. Обомшелые, почерневшие от непогоды, наклоненные, а то
и вовсе поваленные. Даже не кресты, каплички(часовенки) - столбики под
двускатными крышами, в нишах иконы. На перекладинах качаются выцветшие
ручники, засохшие венки, пучки бессмертников. На земле под крестами
слежавшаяся иглица, сквозь нее проклюнулась трава, в низинке темное озерцо
воды. Иглица глушила шаги, и он почти не боялся, что идущая впереди
женщина его услышит.
Взойдя на холм, она остановилась.
Полоска зари догорала справа, за частым лесом; небо там было
светло-голубое, почти бесцветное, а левей, к востоку - густо-синее, и на
нем проступали звезды. А одна, давно знакомая, огромная, стояла над ее
головой. Мерный шорох сосен убаюкивал, а очнувшись, Славка вдруг заметил,
что вместо крестов стоят на холме всадники - тени на высоких конях - и их
тяжелые плащи опадают по обе стороны седел, и месяц блесит на копейных
остриях. И тогда Славка услышал ее голос:
- Не могу. Вы мертвые, а я живая. Я даже не знаю, встретимся ли мы потом.
И наступило молчание.
- Не могу! Не могу без вас! Возьмите...
Где-то ударил надтреснутый колокол.
Ночь протечет, и мы уйдем
во тьму,
во тьму...
Сами ли собой сложились в голове у Славки эти слова или он услышал их