"Лана Райберг. Лестница в небо или Записки провинциалки " - читать интересную книгу автора

иллюминатор на облака и мысленно прощаюсь с жизнью. Иллюминатор затягивает
белесая полоса, и создается иллюзия того, что еду в автобусе, а за окном
туман. Страх немного отпускает. Вежливая стюардесса дотошно расспрашивает,
чего я хочу выпить. Мне абсолютно все равно. Какая разница - пепси или
кока-кола? Стюардесса заученно улыбается.
А могла бы вот так лететь ровно две недели тому назад. Какой это был
шок, когда я прошла таможню, а к самолету меня не пропустили. Повернули
назад у той самой стеклянной трубы, что делит мир на две половинки.
Оказалось, что в паспорте не было разрешения на выезд из моего родного
города. Я долго и тупо смотрела на штамп американского консульства,
возвещавший, что выезд в Америку мне разрешен, и ничего не понимала.
Очевидно, консул решил таким образом пошутить. У него не было оснований не
выпускать меня из страны - приглашение от американского господина было в
полном порядке, но жизненный опыт подсказывал ему, что я кандидат в так
называемые невозвращенцы, и он виртуозно подложил мне свинью, попросту не
сказав о том, что нужен еще один штамп.
По совету чиновника из аэропорта Шереметьево я отправилась в какие-то
глухие московские переулки и разыскала белорусское консульство. В здании шел
ремонт, пахло карболкой, со стен была содрана штукатурка, а полы застелены
газетами. Я долго шла гулким пустым коридором и пугалась собственных шагов -
эхо множило скрип досок, шелест и шуршание засыпанных штукатуркой газетных
листов.
В конце коридора обнаружились живые существа - рабочие, сидя на полу,
смачно закусывали. Пахло пивом, салом и луком.
К поздней посетительнице рабочие отнеслись по-доброму, предложили
относительно чистый стул и уверили, что консул обязательно вернется.
Уже смеркалось, когда в коридоре послышались уверенные быстрые шаги.
Консул внимательно выслушал меня, пригласив в просторный пустой кабинет,
залитый ярким электрическим светом. На фоне белой стены синели провалы
незашторенных окон. К сожалению, он ничем не мог помочь - я должна была
вернуться за этим штампом домой, в Задорск...
В Белоруссии уже вовсю свирепствовала ранняя зима, черные фигурки
прохожих суетились на белом снегу, а я тащила к трамваю свою сумку, поднимая
повыше воротник шубки, а в бесцветном промерзшем небе вспыхивали и исчезали
знойные миражи Майами.
Как хорошо, что в тот раз не удалось улететь! Судьба посылает тяжелые
испытания, но она же в последний момент подставляет свою мягкую спасительную
ладонь.
Я молча разглядывала стенку, а палата жила своей обычной жизнью:
сплетни, анекдоты, доверительные разговоры, игра в карты в подкидного...
Запахло горелым, и женщины, надев шлепанцы и тщательно подкрасив глаза и
губы, торжественно отправились за обедом.
Они принесли тарелку с чем-то мерзко пахнущим и поставили на мою
тумбочку. Я уже не ела три дня и абсолютно не испытывала чувства голода.
Соседки испытующе смотрят на меня и ждут откровений. Не могу ничего о себе
рассказывать - слишком слаба, морально и физически. Несостоявшееся бегство и
внезапная болезнь выбили меня из колеи. Ощущение такое, словно повисла между
небом и землей. Здесь - обрубила все концы, распрощалась с городом и
подругами, и туда - не попала. Эта больница - словно некое чистилище между
прошлым и будущим. От прошлого я уже открестилась, к будущему не готова, но