"Богомил Райнов. Элегия мертвых дней" - читать интересную книгу автора Художник неожиданно встал - он вообще был непредсказуемым человеком - и
направился к двери. Через десять минут картина, водруженная на столе, была выставлена для всеобщего обозрения. Пейзаж был выписан вполне современно, что вызвало явное недоумение мирных квартальных пьянчужек. Правда, мы и без того сильно озадачили их своей пирушкой, слишком шумной для двоих, к тому же устроенной в самое неподходящее время, точнее в тот час, когда порядочные люди, благоговейно опрокинув по рюмке ракии, готовятся отобедать в семейном кругу. Зато мы вернулись домой к обеду. То есть я хочу сказать - к обеду следующего дня, так что я до сих пор не могу понять, как это мы не потеряли картину, блуждая по пивнушкам. Вполне допускаю, что мы не раз забывали ее, но трактирщики спешили догнать нас и вернуть произведение, боясь, что подобная мазня навсегда останется в заведении. Итак, пейзаж в конце концов оказался в моей комнате, дабы украсить унылый интерьер. Спустя некоторое время мою квартиру украсил своим присутствием и сам художник. Неизбежная стыковка практичного бездельника с одаренным пройдохой состоялась-таки. Жизнь с Николой не была для меня обременительной, так как он не засиживался дома; когда он по ночам возвращался - ибо случалось, что он возвращался, - то укладывался спать на кушетке в кухне. Мы виделись главном образом по утрам, когда я заходил на кухню побриться перед треснувшим зеркалом, висевшим над раковиной. Художник лежал в неудобной позе, как небрежно брошенное тряпье, на короткой кушетке помещалась лишь часть его длинного нескладного тела. Желто-зеленое его лицо напоминало недозревший цитрусовый плод. канючил он, едва шевеля потрескавшимися губами, не в силах продрать глаза. Я обреченно вздыхал и спускался вниз, в погребок, взять две-три бутылки лимонада у хозяина кофейни, македонца. Никола поднимал бутылку с газировкой, цвет которой почти сливался с цветом его лица. Кадык на худой шее начинал дергаться в такт с жадными глотками. - Ух!.. Теперь я совсем другой человек!.. - бормотал он и тянулся к следующей бутылке. Что он стал совсем другим человеком, вполне определенно выяснялось из того обстоятельства, что через полчаса, кое-как побрившись, он снова отправлялся в вечную "Трявну". Иногда, в дни полного безволия, составлял ему компанию и я. Если Никола все еще пребывал в состоянии тяжелого алкогольного отравления, типичного после запоя, он шел в кабак, вяло шлепая сбитыми туфлями неопределенного цвета. Если же опьянение было поверхностным, художник поглядывал по сторонам и делал замечания: - Взгляни-ка вон на ту развалину, торчит, как зуб старика... Посмотришь, какая получится картина... Или же: - Обрати внимание на этот дом с балконом, там, на углу... Готовый сюжет. Он планировал создать серию софийских пейзажей: - Но не таких, что можно увидеть на выставках: "Памятник Левскому"... "Церковь св. Недели"... Все это вздор. Памятники и церкви годятся только для почтовых открыток... Я тебе нарисую вот такие, чудовищно безобразные улицы. Я буду писать скуку. |
|
|