"Богомил Райнов. Черные лебеди" - читать интересную книгу автора

предыдущих, но в нем содержалось еще одно, не лишенное торжественности,
утверждение:
- Теперь ты сама видишь, что упорство вознаграждается. Ты добилась
того, чем не все могут похвастаться. Ты уже на пороге искусства!
Да, на пороге. В таком-то возрасте... Тем, кто на пороге, труднее
всего, тем, кто уже не в безликой массе кордебалета, но еще и не ведущая
балерина и, вероятно, никогда ею не будет.
Это письмо о пороге так и осталось самым длинным в их переписке.
Постепенно письма стали приходить все реже, делались все короче, в них
говорилось лишь о здоровье и мелочах будничной жизни.
Уже два года, как отец вышел на пенсию. Для него наступил, значит,
последний этап подвига. Этап отхода и примирения. Примирения не только со
своим неуспехом, но и с ее. Отходом не только от оркестра, но и от нее.
Он считал ее подвиг продолжением своего и надеялся, что она добьется
того, чего он сам не смог добиться. Эта вера согревала его долгие годы.
Вера, которую с годами начал разъедать яд сомнения. Теперь он давно уже не
верил. Лишь делал


41

вид, что верит. Да, она пошла по его пути, но с тем же успехом, что и
он. Фамильная черта. Винить некого, остается только смириться.
Конечно, он по-прежнему любил ее, она была его дитя, его единственная
дочь, но та, другая связь - связь между учителем и учеником - уже
прервалась. Она была только его дочерью, не больше. Она была тем же, кем был
и он,- всего лишь неудачницей. Разумеется, он никогда ей на это даже не
намекнул, как и она когда-то не посмела спросить, чего он достиг своим
подвигом. Просто тема подвига и победы незаметно исчезла из их писем.
Зато в последние годы он стал особенно мягким и внимательным. Когда
Виолетта приезжала в отпуск в ту неуютную и сумрачную софийскую квартирку,
где летом было прохладно и потому жилось не так уж плохо, она чувствовала,
что отец относится к ней с каждым приездом все ласковее. Он не повторял
больше суровых тирад о муках и испытаниях на избранном поприще. Слушал ее
отчет о скромных успехах и кивал, делая вид, что доволен. И когда она сама
первая заговаривала о неудачах, он спешил ее успокоить:
- Нужно терпение, девочка. Поспешность - напрасная трата сил. В конце
концов, ты же солистка, разве это мало? Сколько людей всю жизнь мечтают
стать солистами.
Солистка. Такая же, как и он. Из тех, кто торчит у порога искусства. Из
тех, кто терпеливо ждет, когда перед ним распахнутся двери большого
искусства. И так и умирает - на пороге.
Когда-то, чтобы разжигать ее честолюбие, он находил немало примеров:
- Павлова была дочерью солдата и прачки,- говорил он.- А ты родилась в
семье музыкантов. Это большая удача, которая ко многому обязывает.
Теперь у него тоже находились примеры, но уже иного рода. Ведь для того
и существует великое множество примеров, чтобы выбирать из них подходящий:
- Как ты можешь говорить, что твоя жизнь кончилась! Тебе нет еще и
тридцати. Уланова, насколько я помню, танцевала, когда ей было за
пятьдесят. Плисецкая тоже. Наберись терпения. Поспешность - пустая трата