"Феликс Рахлин. Грудь четвертого человека " - читать интересную книгу автора

Божьим: вот сидит передо мною в дребезжащем трамвае мелкий чиновник,
деловар, кто вспомнит о нем в недальнем будущем? Но если я захочу рассказать
об этом "рыжем
Мотеле" - он, так и быть, останется в памяти людской. Быть ему или не
быть - зависит от меня!

Мне стало почему-то так смешно, что я беспардонно расхохотался ему в
лицо. Видимо, в этот момент я напоминал сумасшедшего, а, возможно, и впрямь
был им. Видели бы вы, читатель, как вытянулась физиономия моего давнего
знакомца! Он явно сообразил, что смех мой имеет к нему отношение, но меня не
узнавал и впал в еще большее смятение. Так он ничего и не понял, а мне пора
было выходить.
Прощай, сволочь. Вряд ли я тебя увековечил: таланта не хватает.
Но ведь ты и не стоишь памяти, честный хабарник. Сгинь.

*Глава 3**.**"Последний нонешний денечек..."*

/ Последний нонешний денечек/

/Гуляю с вами я//,// друзья!/

/ А завтра рано, чуть светочек, /

/ Заплачет вся моя семья.../

Старинную эту рекрутскую песню нередко певали в нашем доме. И вот она
зазвучала по-особому в моем сердце: настала моя пора!
Уж я было совсем перестал ожидать призыва. На дневном отделении
института познакомился с Инной, и очень скоро попытки совместных
академических занятий окончились /неудачно/: свадьбой! То, что я не служил
еще в армии, как-то не смущало ни меня, ни ее, ни ее родителей, а уж у моих
спрашивать было далеко и бессмысленно. В апреле мы "расписались" и
отпраздновали свадьбу, одновременно сдавали экзамены, получали дипломы,
подписались под "распределением" на работу... Весна прошла на удивление
спокойно: впервые за последние годы меня даже не вызвали в военкомат. Летом
съездил повидаться с родителями: неожиданно в "особых", то есть самых
свирепых лагерях разрешили свидания, до тех пор строго запрещенные... И с
середины августа 1954-го мы с женой приступили к работе: учителями в средней
сельской школе, километрах в 90 от
Харькова. Нам пришлось туда переехать на жительство, но выписаться из
города мы, конечно, не спешили. Вот почему повестка пришгла по моему старому
адресу, и вызывал все тот же знакомый Кагановичский райвоенкомат - мой почти
что приятель майор Охапкин.
По проторенной дорожке - на медкомиссию. На сей раз работала она в
областном Доме врача. Мне указали там, где надо раздеваться, я вошел в
помещение, напоминавшее небольшой предбанничек. Увидел там несколько дверей,
ведущих в разные комнаты или кабинеты, а также несколько голых и
полураздетых фигур. По привычке и я быстренько разделся, выскользнул из
трусов и бодро открыл дверь в одну из комнат.
По напряженной тишине, которая вдруг воцарилась явно в связи с моим