"Борис Маркович Раевский. У нас на дворе (рассказы) " - читать интересную книгу автора

опять: "Сэр! Вы не забыли?.." И вот - сам забыл?! Неужели забыл свою
клятву?!
Восемь мужчин чувствовали себя странно и даже неловко. Одни были словно
скованные, другие, наоборот, слишком много острили, старались держаться
непринужденно. Пятнадцать лет не видались. Пятнадцать лет! Лишь изредка
обменивались письмами. Но много ли скажешь в письме?! За это время
пареньки-десятиклассники так изменились, что, случись им встретиться на
улице, наверно, даже не узнали бы друг друга. Годы, годы!.. У Туточки уже
просвечивала лысина, у подполковника - виски словно солью посыпаны;
Венька-лирик раздобрел не в меру. И все же по старой школьной привычке они
говорили: "Ребята, помните?", "Ребята, послушайте", - хотя каждому из
"ребят" шел уже четвертый десяток...
- Ребята, предлагаю так, - сказал подполковник. - Сперва прочитаем
"мечты" наши. Нас восьмерых. А насчет остальных - потом подумаем.
Так и решили. Уселись в кружок, прямо на траве, под тополями. Читать
поручили подполковнику. Но Туточка поднял руку, как на уроке, похлопал
своими веерами-ресницами.
- Внеочередное заявление. Разрешите?
Еще в школе мальчишки шутили: не поймешь, что у Туточки длиннее, ноги
или ресницы. Ресницы, в самом деле, были такие огромные, казалось, они даже
мешают Туточке.
Он встал, достал из кармана какие-то бумажки.
- Не кажется ли вам странным, милостивые государи, что нынче здесь
собрались только мужчины, восемь уважаемых мужчин?! А где же вторая половина
рода человеческого? Где наши девчонки? - он потряс листками. - Вот письма от
Нины, Вики и Томки. Они помнят о встрече, жаждали быть, но... - Туточка
развел руками. - У них маленькие дети. У Вики даже трое!
- Молодец Вика! - воскликнул Венька-лирик. - Послать ей приветственную
телеграмму!
Все засмеялись.
- Считать причину неявки уважительной, - сказал подполковник.
Он развязал шпагат, отобрал из груды отсыревших пожелтевших бумаг
восемь листков - некоторые были сложены, как аптечные порошки, - и развернул
первый такой "порошок".
- Яков Чухлин, - объявил он, и все разом посмотрели на Туточку.
Подполковник прочитал записку. Мужчины заулыбались. Им, умудренным
опытом, Туточкины планы сейчас казались уж чересчур наивными. Он хотел стать
изобретателем. Непременно изобретателем. И тут же подробно излагал идею
своего первого открытия: способа передачи мыслей на расстояние.
- Нет, Эдисон из меня не вышел, - улыбаясь, сообщил Туточка. - Пытался.
Но... Видно, шарики плохо смазаны, - он похлопал своими длинными ресницами;
казалось, даже ветер поднялся. - Однако все же кончать самоубийством не
собираюсь. Работаю. Инженер-теплотехник. Жена, двое детей...
Записки были разные, и серьезные, и трепливые. В них удивительно ясно
вырисовывался характер каждого. Скромный, сдержанный Сашка мечтал поступить
в медицинский. Вот и все планы. А посмотри-ка! Стал уже подполковником,
заведует отделением нейрохирургии, опубликовал восемь научных работ.
Задиристый, хвастливый Венька Горохов писал, что не позже, чем через
пять лет, войдет в команду мастеров класса "А". Мужчины перемигнулись.
Венька сегодня уже успел назвонить всем, что футбол - это так, чепуха, он