"Борис Маркович Раевский. Товарищ Богдан " - читать интересную книгу автора

Бабушкин долго шел лесом. Шагал по мхам и травам, стараясь не терять из
виду проселочную дорогу, которая петляла сбоку, то приближаясь, то удаляясь.
Потом остановил проезжавшего мимо крестьянина, забрался на воз с сеном,
зарылся в него поглубже.
"Утром буду в Павлограде", - подумал.
Были железнодорожные станции и поближе, но городской комитет
посоветовал Бабушкину не показываться на них. И правильно. Ротмистр
Кременецкий установил на всех пригородных станциях круглосуточное дежурство
жандармов и шпиков.
Лежа на возу с сеном, Бабушкин снова и снова обдумывал свой план.
"Проберусь за границу. К Ленину! Да, обязательно к Ленину!"
Бабушкин так давно не видел Владимира Ильича... Где он теперь? А
Надежда Константиновна - с ним? Или нет? Как всегда, вспомнив свою
учительницу, Бабушкин улыбнулся, и глаза его потеплели.
А главное, надо подробно потолковать с Лениным обо всех российских
делах. Получить у него указания, что делать дальше.
"Но как разыскать Ленина?"
Его заграничного адреса у Бабушкина не было. И в городском комитете не
смогли помочь.
"Да, - горько думал Бабушкин. - Вроде бы и есть партия. А вроде бы и
нет. Кустарщина. Даже адреса Ленина не добыли. И денег - гроши. И с
паспортом ерунда получилась".
Екатеринославские друзья предложили Бабушкину лишь "печать" - это был
распиленный надвое медный пятак, на котором кислотой вытравили цепочку слов
и российский герб.
Но зачем печать, когда самого-то паспортного бланка не достали?!
Воз с сеном плыл по мягкому проселку плавно, как лодка по реке.
"Сперва проберусь в Киев, а оттуда - в Германию, в Штутгарт", - решил
Бабушкин.
У него хранилась вырезка из "Искры", ленинской "Искры".
В газете часто печаталось сообщение:
"По поводу многократных обращений к нам с вопросом о том, как сноситься
с "Искрой" людям, попадающим за границу, мы повторяем, что из-за границы
следует посылать все и всякие письма, материалы и деньги на адрес Дитца, в
Штутгарте".
"У Дитца я узнаю адрес Ленина, - решил Бабушкин. - И направлюсь прямо к
нему!"
Воз тащился медленно. Бабушкин, зарывшись в сено, вдыхал знакомый
пряный запах. Когда-то, в детстве, он любил лежать вот так, на сене. И
теперь этот родной запах напоминал, как давно не был он в деревне, напоминал
избу в Леденгском, и луга, и далекую пастушечью жизнь.
Ненароком Иван Васильевич дотронулся до своей треугольной бородки. Вот
те раз! Слева бородка отклеилась. Она еще держалась, но нельзя же приехать в
город с полуотвалившейся бородой?!
Иван Васильевич мысленно сказал несколько "ласковых" слов
Коле-парикмахеру. Но что делать? Подумал-подумал и совсем оторвал бородку.
Незаметно выкинул ее в канаву.
Не доехав с версту до Павлограда, Бабушкин соскочил с воза, растолкал
задремавшего мужика, сунул ему серебряную монету и быстро свернул на боковую
тропинку.